Лекции по русской истории. Северо-Восточная Русь и Московское государство

8 сентября разыгрался бой, кончившийся разгромом татар. Это поражение было началом гибели Мамаевой; его в том же году согнал с Орды и разбил на Калке пришедший из-за Яика Тохтамыш, и Мамай погиб в Кафе, убитый генуэзцами. Ягайло, пошедший было на соединение с Мамаем, от Одоева повернул назад, а там его ждала борьба с Кейстутом и Витовтом. Олег рязанский бежал, опасаясь возвращавшейся московской рати, бояре рязанские били Дмитрию челом о мире и приняли на Рязань его наместников, а затем Олег вернул себе княжение ценой договора, весьма похожего на тот, что в 1375 г. заключен был между Москвой и Тверью[176]

. Олег признал себя «молодщим» братом Дмитрия, равным Владимиру Андреевичу, обязался сложить крестное целование к Литве и подчинить впредь свои отношения к ней московской политике; «с одиного» быть им и по отношению к татарам, будет ли с ними Дмитрию «мир» и «данье» или немирье и бой; и из [иных] русских князей иметь Олегу друзьями и недругами тех, кого в дружбе или вражде будут держать Дмитрий и Владимир, и идти на врага «с одиного». Установив подчинение сил рязанских политике великого князя, договор разрешил старые споры о рубеже, установив его по Оке. Олег уступил Москве Талицу, Выползов и Такасов, за то получил, «что на Рязаньской стороне за Окою», – Почен, Лопасну, Мстиславль, Жадене городище, Жадемль, Дубок, Броднич. Но договор этот не установил прочных отношений.

Под властью Тохтамыша, как позднее под управлением Едигея, татарская Орда снова окрепла, и Москва не была в силах прочно овладеть «украйнами» Великороссии, т. к. не могла еще организовать их защиту как своей территории. А сами они не были в состоянии обороняться от силы Тохтамышевой. В том же 1380 г. Тохтамыш известил Дмитрия о своем воцарении, и Дмитрий послал киличеев[177]

с челобитьем и дарами. Дмитрий Константинович, князь нижегородский, послал к хану сыновей, и Кирдяпа остался при Тохтамыше заложником. И Олег рязанский держит себя подручником хана для береженья своей земли: «хотяше добра не нам, – записали в Москве, – но своему княжению помогааше»[178]

. Между Москвой и татарами нет барьера. Набег на нее Тохтамыш пытался обеспечить неожиданностью, задержал в Болгарии [Волжской] русских купцов, чтобы вести не было, но весть о его движении вовремя дошла от «нециих доброхотов» на пределах ордынских, которые и были «на то устроени»[179]

. Дмитрий, «нача совокупляти полци ратных», выступил из Москвы навстречу татарам, созвал князей, но «обретеся разность в них, не хотяху помогати». И это «неодиначество и неимоверство» между князьями расстроило поход. Дмитрий ушел в Переяславль, Ростов, Кострому, стараясь силу собрать. В Москве началась анархия растерянности, «замятня велика»; «гражаньстии народи взмятошася», не обращая внимания ни на митрополита Киприана, ни на бояр, которые норовили покинуть город, выпустили их «едва умолены». Горожане сами сорганизовали оборону с помощью литовского князя Остея, которого летопись называет внуком Ольгерда, приехавшего к ним на выручку. Только хитростью – выманив Остея на убиение и завязав переговоры через суздальских княжичей – взял Тохтамыш Москву и жестоко разорил; его отряды опустошили волости Звенигородские, Можайские, Волоцкие, Переяславльские, Юрьевские. Только Владимир Андреевич оказал сопротивление у Волока. На пути от Москвы Тохтамыш взял Коломну и разорил землю Рязанскую, а Дмитрий, по его уходе, послал еще свою рать на Олега; князь бежал, «а землю его до остатка пусту ратнии учиниша, пущи ему бысть и татарскиа рати»[180]. Осенью того же 1381 г. Дмитрий с честью принял Карача, посла ханского, и снова стал данником Орды, повелев христианам «дворы ставити и города рубити».