Лень, алчность и понты

Наслушавшись разговоров и насмотревшись на компанию, пьяненький Афанасий откланялся и вышел во двор. Лампа на столбе освещала стол, на который положил голову спящий Игореша.

Афанасий тронул его за плечо:

- Замерзнешь, вставай.

- Сейчас, сейчас. Слушай, а который час?

- Начало первого.

Игореша простонал и схватился за голову.

- Что, опоздал?

Бедняга выругался в собственный адрес.

- Ну пошли, переночуешь у меня, - Афанасий был настроен любить всех людей.

- Серьезно? - дрожал всем телом Игореша.

- Только не бузи. Здесь рядом.

- Слушай, а я там ничего не устроил? А то я не помню.

- Наблевал на танцующих дам.

- Ох!.. А ничего не наговорил?

- Я не слышал.

- Ну, слава богу! Хоть на этот раз повел себя по-человечески. Обычно я посылаю всех на три буквы, или заявляю, что я гигант секса, или что-то в этом роде.

- Молодец. Но сегодня ты дал маху, ну ничего, ещё как-нибудь выступишь.

- Да нет, меня это убивает. Просто я мало пью, надо бы больше, чтобы адаптироваться, а я эпизодически.

- Но зато без меры, - поддакнул Афанасий, который прекрасно знал, о чем идет речь.

Ольге не пришлось долго объяснять, она постелила для гостя и ушла спать.

- Похмелишься?

- Да надо бы... если кишки примут.

- Ну, давай, - подал Афанасий водку.

- Только я отвернусь, чтобы ты не смотрел на эту процедуру.

Он отвернулся и что-то там манипулировал с огненной жидкостью.

- На, запей.

- Главное, чтобы назад не пошла. Понимаешь, идиотский желудок, умнее меня, все время со мной дискутирует: это не хочу, это не давай, это не пей, не ешь. Как будто во мне сидит некто. Во-во... нет, вроде успокоился, смирился.

Игореша ожил. Афанасий тоже выпил и спросил:

- Ты говорил, что ты модельер?

- Нет, это я так, чтобы всем было понятно. На самом деле я, скорее, моделист.

- Делаешь модели?

- Я занимаюсь энергетическим моделированием.

- Не понял.

Гость закурил, и было видно, что он окончательно пришел в себя.

- Слово "модель" уходит корнями в латинский язык и означает "мера" или "совершенный образец".

- Ты создаешь энергетические образцы?

- Скорее, я ищу, пытаюсь создать меру - всему и всего. Но чтобы было понятно - вообще-то я инспектор.

- Да, очень понятно.

- Тогда наливай! И чтобы было ещё яснее, я - Пушкин.

- Здравствуйте, Александр Сергеевич!

- С кем имею честь?

- Афанасий Никитин.

- А, так это вы ходили за три моря? Давно ли вернулись?

- Меня действительно так зовут.

- Охотно верю. Конечно, я не весь Пушкин, но во мне изрядный кусочек от него, лучшая его творческая частичка, - и совершенно серьезно Игореша прошептал: - Я и сам творческая модель, какою бывали многие художники, в том числе и Александр Сергеевич. Только вот, разве, в других условиях - не дворянин, с другой биографией.

И постепенно Афанасий начал понимать, о чем говорит Игореша.

- А что, тебе удалось создать свою модель?

Игореша пристально посмотрел в глаза Афанасию и пожаловался:

- Если назвать меня гением, то это ничего не сказать, а только принизить мое значение. Я величина бессмертная, главная часть вселенского разума, вынужденная мыкаться среди собственных творений. Но это сегодня меня топчут и не видят, а когда-нибудь, завтра, ко мне придут за утешением.

- Хорошо маньячишь, - высказал Афанасий то, что думал.

- Если бы, - вздохнул Игореша.

Они засиделись до утра и выпили немало, но что интересно, Афанасий совсем окосел, а Игореша говорил, оставаясь в одном и том же, самому себе приятном, состоянии. Проснувшись, Афанасий не смог вспомнить последнюю часть их разговора. С ужасом он обнаружил себя лежащим на полу на мансарде. Вокруг валялись "говорящие листы", а на диване храпел Игореша.

"Ему же, гаду, Ольга внизу стелила!"

Он спустился вниз, голова раскалывалась, на столе - записка.

"Ушла на службу. Смотри, Афа, будь осторожен. Ты хоть знаешь, кто он?"

"Знаю, модельер или моделист энергетический. И этот, как его, инспектор какой-то", - он налил холодного чаю, и тут появился Игореша.

Смотреть на него без сострадания было невозможно. Бледный, с искаженным лицом, он выскочил на улицу. Его рвало. Потом он появился жутко виноватый, и пытаясь смягчить неловкую паузу, обратился к псу Гарику:

- Видишь, брат, как паршиво устроен человек, не знает меры, как ты. А ты смоделирован очень удачно, я тебя поздравляю.

Афанасий налил ему чаю, они пили его молча, не решаясь заговорить о вчерашнем.

- Есть будешь? - спросил Афанасий.

- Да ты что! Может... не осталось?

- Нет.

- В таком состоянии нам к работе приступать нельзя.

- К какой работе?

- Ну, над бумагами.

"Ни хрена себе! - чуть вслух не выругался Афанасий, - неужели я ему все рассказал?"

- Я сейчас приду.

Он выскочил из дома - всюду лежал первый снег.

У Елены нашлась бутылка.

- Этот Игореша интересный, славно поговорили, - сказала она, - только вы не пейте много, я вас жду, как договорились.

У него хватило ума не спрашивать её ни о чем. Но теперь он со страхом понимал, что выложил Игореше буквально все. "Модельер на мою голову! Что же я наделал!"

Игореша дрессировал Гарика, требуя лая и поощряя печеньем.