Ленин и философия

Чтобы в результате философский дискурс обрел иную модальность — зазвучал иначе: но так, чтобы философия не прекратила своего существования. По видимости философский дискурс — наиболее осознанный из всех возможных. По сути же философия есть некое выражение бессознательного. Но никто не собирается упразднять философию, так же как никто из психоаналитиков не стремится к уничтожению бессознательного. Надо воздействовать на бредовые видения философии (которые служат базой для философских категорий) таким образом, дабы во внутреннем устройстве всех инстанций философского бессознательного что-то изменилось и бессознательный дискурс философии нашел себе место и заявил о себе именно с того места, какое определяют ему производящие его инстанции.

Я не стану более углубляться в эти важнейшие вопросы.

Но есть еще вот какой момент. Во всём, что было нами написано о Гегеле, нет упоминаний о ценном наследии, которым Маркс, по его признанию, обязан Гегелю. Маркс преобразовал гегелевскую диалектику, но он получил от Гегеля щедрый дар: идею диалектики. Об этом мы еще не говорили. И теперь я хочу сказать несколько слов.

В послесловии ко второму немецкому изданию «Капитала» Маркс говорит о диалектике.

В этой статье можно выделить два определения.

1. Диалектика критична и революционна.

Обратим внимание на двойственность диалектики. Она может быть:

а) преображением данности

— «свершившегося факта» (des Bestehenden)

— существующего порядка

Диалектика = Благословение существующего порядка (в обществе, науке);

б) критической и революционной. Она признает относительность всякого предустановленного порядка как в общественной жизни, так и в научных теориях, включая различные общества и системы, учреждения и понятия.

Диалектика = критика абсолютного с позиций исторического релятивизма. У Энгельса эта тема выражена с предельной ясностью: диалектика лишает понятия неподвижности (прямой подхват гегелевской темы: критика Рассудка со стороны Разума).

Мы не выходим из круга гегелевских тем. Все остается формальным, а значит, очень опасным. Довод: спонтанно релятивистская / историцистская интерпретация этой концепции диалектики как критики Рассудка с его косностью. Контрдовод: решительный отпор, который Ленин дает релятивизму и историцизму («Материализм и эмпириокритицизм»), буржуазным идеологиям истории и диалектики.

2. Но есть кое-что и поважнее. Гегелевская диалектика содержит некое «рациональное зерно», Какое же?

Чтобы уяснить себе это, надо существенно отклониться от темы. Нам придется снова обратиться к истории теории Маркса. Ключевой момент в этой истории — разрыв с Фейербахом. Этот разрыв мгновенно, точно вспышка молнии, обозначился в «Тезисах о Фейербахе». «Тезисы о Фейербахе» были написаны в спешке, сразу после грандиозного научного события: добавления Гегеля к Фейербаху (это имело место в «Рукописях 1844 г.») «Рукописи» — материал взрывной. Произвольное добавление Гегеля к Фейербаху вызывает поразительный результат: acting out[11] теоретического противоречия у молодого Маркса и в итоге — преодоление разрыва с теоретическим гуманизмом.

Говорить о разрыве молодого Маркса с теоретическим гуманизмом значит четко сформулировать определенный тезис: если Маркс разошелся с этой идеологией, следовательно, когда-то прежде он вступил с ней в брак; но если он вступил с ней в брак (ежели только этот брак не был фиктивным), это означает, что она существовала на самом деле. В браках, освященных историей теорий, никогда не бывало химерических супруг, даже в той особой теоретической области, какой является химерическая область идеологий. Теоретический гуманизм, с которым Маркс некогда вступил в брачный союз, — это гуманизм Фейербаха.

Маркс «открыл» Фейербаха, как это сделали все младогегельянцы, в совершенно особых условиях, о которых я вслед за О. Корню уже высказался ранее. Фейербах на какое-то время в теоретическом смысле «спас» радикальных младогегельянцев от неразрешимых противоречий, вызванных в их рационалистско-либеральном «философском сознании» прусским государством, каковое, будучи «в себе» воплощением разума и свободы, упорно не желало признавать собственную «сущность» и переходило все границы приличия в своем неразумии и деспотизме. Фейербах в теоретическом смысле «спас» их, объяснив причину противоречия разум — неразумие: он выдвинул теорию отчуждения человека.