Ленин и Троцкий. Путь к власти

Характер отношений между группой «Освобождение труда» и новым поколением российской молодёжи вполне понятен. Ведя упорную борьбу за марксистскую теорию, Плеханов почти не подпускал новичков к литературной и теоретической работе. Дальнейшая политическая эволюция этих людей показала, что Плеханов в определённой степени был прав. С другой стороны, Плеханов сам по себе был непростым человеком, что затрудняло работу с ним. Его аристократическая отчуждённость и равнодушие раздражали и давали повод для обид, особенно среди молодых коллег, которым он периодически ощипывал перья. Неслучайно молодой Троцкий, который позже впал в немилость старика, отзывался о Плеханове, как о большом мастере на изысканную холодность. Корни сложившейся ситуации отчасти следует искать в том большом самомнении интеллигенции, которое усугублялось чувством разочарования, личными конфликтами и преувеличением невзгод эмигрантской жизни. С другой стороны, презрение к теории и демагогические призывы к «практической политике» и «деятельности» вытекали из того высокомерия интеллигентов, которое, как фиговый листок, прикрывало их невежество. Бэрон резюмирует отношение Плеханова к этим людям следующим образом:

«Их озабоченность практическими административными делами показывала, что они просто бюрократы, лишённые революционной страстности, слишком мелки духом, чтобы соответствовать грандиозным перспективам движения»^[113].

Вера Засулич, как могла, старалась примирить Плеханова с «молодёжью». Однако к концу 1897 года дело приняло серьёзный оборот. Прежде конфликты между «Союзом русских социал-демократов» и группой «Освобождение труда» сводились в основном к организационным, а не политическим вопросам. Но появление газеты «Рабочая мысль» в корне изменило ситуацию.

«Рабочая мысль»

На данном этапе «экономизм» ещё не стал отдельным течением. Но появление подобных взглядов среди социал-демократов свидетельствовало о начале оппортунистической тенденции, которая вызывала тревогу у «ветеранов». Их худшие опасения подтвердились с появлением «Рабочей мысли», первый номер которой вышел в Санкт-Петербурге в октябре 1897 года. Газета выражала идеи новой тенденции в наиболее открытой и вульгарной форме. Программная статья первого номера чётко обозначила позицию редакции:

«До тех пор, пока движение было лишь средством для успокоения больной совести кающегося интеллигента (!), оно было чуждо самому рабочему. <…> …Экономическая основа движения была затемнена стремлением постоянно не забывать политического идеала… Одним словом, можно сказать, средний рабочий стоял вне движения. <…> Борьба за экономические интересы – самая упорная борьба, самая сильная и по количеству душ, которым она понятна, и по тому геройству, с которым самый обыкновенный человек отстаивает своё право на существование. Таков закон природы. Политика всегда послушно следует за экономикой, и в общем итоге политические оковы разбиваются попутно. Борьба за экономическое положение, борьба

(?) с капиталом на поле ежедневных насущных интересов и стачки как средство этой борьбы – вот девиз рабочего движения»^[114].