Ленин ПСС издание 5 том 29

Новая концепция, которой захотели теперь заменить прежнюю, заключалась, прежде всего, в полнейшем отказе от всех образных представлений, от тех «механических моделей», как говорят англичане, без которых когда-то не существовало настоящей физики. Мах сурово называет их просто «мифологией». Как всякая мифология, она есть нечто ребяческое; она могла быть полезна, когда мы не умели смотреть на вещи прямо; но кто может ходить сам, тот не станет пользоваться костылями. Отбросим же прочь костыли атомизма и эфирные вихри. Физика, достигнув зрелого возраста, уже не нуждается в грубых изображениях для почитания своих богов. Абстрактный язык математики один только способен приличествующим образом выразить результаты опыта. Он один сумеет нам поведать то, что есть, - ничего не прибавляя и не утаивая, с самой строгой точностью. Величины, определенные алгебраически, а не геометрически, и уж тем более не механически; варьирование числовых значений, измеряемое с помощью условной шкалы, а не чувственно воспринимаемые изменения, измеряемые перемещениями в пространстве относительно какой-нибудь начальной точки, - таковы материалы новой физики: это физика понятий в противоположность механистической или образной физике...

NB

NB !!

NB

488

В. И. ЛЕНИН

Эта новая общая теория физики, которую уже имел в виду Ранкин в 1855 г., была разработана в особенности Махом, Оствальдом и Дюгемом. «Цель всякой науки - заменить опыт возможно более короткими умственными операциями», - говорит Мах; эта формула может быть поставлена эпиграфом к Научной энергетике...

§ 3. ФИЛОСОФСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ЭНЕРГЕТИКИ

[127] Ясно, как могла бы философия, желающая свести на нет почерпнутые из науки аргументы против некоторых определенных догматов и против религиозной позиции вообще, использовать эту остроумную интерпретацию. Вы выдвигаете известные физические истины против известных верований? Но ведь новая физика стремится только к одному - она хочет вернуться к представлениям великой эпохи веры. После бурного натиска трех столетий она возвращается, как блудный сын, в лоно самого ортодоксального томизма.

И, что еще хуже, видный ученый, известный математической точностью и математическим изяществом своих работ, известный в особенности своей активной пропагандой идей новой физики, удивительно ясной, чисто французской формой, в которой он их излагает, и прекрасными обобщениями в области энергетической механики, - этот ученый сам счел возможным примкнуть к этой философской интерпретации новых научных теорий. Мы говорим о Дюгеме.

Конечно, он постарался при этом строго отграничить свои научные взгляды от своих метафизических представлений...

[130-134] Развивая эту точку зрения, новая философия могла почти сразу вывести из современных попыток реформы физики чисто описательный, не претендующий ни на какое объяснение характер этой физики. Но это как раз и на руку «фидеизму». Наука бессильна выйти за пределы качеств; значит, она должна ограничиться их описанием. Она должна быть простым анализом ощущений, пользуясь выражением Маха, которое, однако, наша новая философия опасается заимствовать у него в его подлинном смысле, имеющем вполне «наукообразный» характер.

NB

NB !!

NB

489

ЗАМЕЧАНИЯ НА КНИГЕ А. РЕЯ «СОВРЕМЕННАЯ ФИЛОСОФИЯ»

В современной литературе довольно часто можно встретить - в весьма различных по качеству изложениях - соображения такого рода: науки о материи ничего не говорят нам о реальном, ибо материя, как они ее понимают, сама материя, в вульгарном смысле слова, не существует. Уже простое обыденное восприятие искажает внешнюю реальность. Оно строит ее целиком согласно потребностям нашей деятельности. Наука перерабатывает затем дальше эти сырые материалы. То, что она нам показывает под названием материи, есть лишь грубая схема, в которой все живое богатство реального просеялось сквозь решето научных законов, или разнородная смесь абстрактных элементов, произвольно изолируемых или сочетаемых и целиком измышленных нами самими. Этим освобождается путь для оправдания самых мистических форм идеализма...

Не останавливаясь на этих крайних заблуждениях, можно все-таки заметить даже у серьезных и образованных умов стремление подойти к физическим наукам с критикой вроде той, которой Пуанкаре, вопреки его собственным энергичным уверениям, подверг математические науки. С этой точки зрения физика представляет собой, подобно математике, символический язык, цель которого - просто сделать вещи более понятными, делая их более простыми и ясными, более доступными для сообщения и, главное, более податливыми на практике. Сделать понятным означает, стало быть, систематически искажать наглядные представления, непосредственно получаемые нами от действительности, чтобы лучше использовать эту последнюю для удовлетворения наших потребностей.

Понятность, рациональность не имеют ничего общего с природой вещей; это лишь орудия действия.

§ 4. КРИТИКА СОВРЕМЕННОЙ КРИТИКИ ФИЗИКИ