Ленин. Соблазнение России

Вообще же атмосфера, создавшаяся за последнее время в партии, чрезвычайно тягостная… Я должен сказать, что большего распада я от нашей великой партии никак не ожидал. Люди начинают бояться друг друга, боятся высказать какую-нибудь новую свежую мысль, судорожно цепляются за ортодоксию, судорожно стараются заявить о своей политической благонадежности, а часто подтвердить ее бешеными нападениями на соседей… Я не знаю, Леонид Борисович, что мы можем предпринять».

Красин вскоре уйдет из жизни, Луначарского отстранят от большой политики. От интеллигентной части партии мало что останется после борьбы против оппозиции. Из партии стали исключать уже только за распространение письма Троцкого членам ЦК и ЦКК от 8 октября 1923 года и «Заявления 46-ти в Политбюро ЦК РКП(б)» от 15 октября 1923 года, за разговоры об «изоляции Троцкого от партийной деятельности», подрывающие «авторитет партии».

Сталинские соратники, пишет Оксана Березкина, «успешно переводили политические дискуссии в плоскость личной “склоки”, состояние, близкое и понятное каждому рядовому партработнику. Меньшинство же, идеализировавшее партию, обрекало себя на поражение, стараясь удержаться в рамках рациональной дискуссии по принципиальным вопросам».

Сегодня историки все чаще задаются вопросом: почему результатом революций становится еще большее укрепление государственного аппарата, против чего, собственно, и затевалась революция? Выходит, что революция разрушает только фасад, а сама система мало меняется, архаика берет верх над модернизацией.

Гражданская война была тотальной, потому что вне войны не остался ни один район, ни один город. Она втянула в мясорубку все население страны и привела к огромным потерям и разрушению экономики. Гражданская война закончилась разрухой и развалом промышленности, финансов и аграрного сектора. Считается, что непосредственно в боях погибли 500–600 тысяч человек, но миллионы умерли от голода, болезней, разбоя и репрессий. Еще два миллиона эмигрировали. Те, кто остался, вышли из войны озлобленными и ожесточенными. Можно подсчитать, сколько взорвали и сожгли заводов — Разрушение морали и нравственности не поддается оценке.

Одержав победу в Гражданской войне, новые хозяева страны вошли во вкус. Человек с ружьем стал главным и наиболее убедительным «инструментом» в острой политической борьбе, которая, не прекращаясь, шла в правящей верхушке. Даже не было нужды приказывать убивать. От добровольцев отбоя не было. Тоталитарное государство не только уничтожало, но и развращало.

Академик Иван Павлов писал Вячеславу Молотову, тогда второму человеку в Кремле:

«Мы жили и живем под неослабевающим режимом террора и насилия… Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, как и тем, насильственно приучаемым участвовать в этом, едва ли возможно остаться существами, чувствующими и думающими человечно. И с другой стороны, тем, которые превращены в забитых животных, едва ли возможно сделаться существами с чувством собственного человеческого достоинства…».

Партийно-врачебная комиссия Алтайского губкома, проверив состояние здоровья руководящего актива, диагностировала[9]

: больных неврастенией и иными нервными заболеваниями — 76,4 %, туберкулезом и катаром верхних дыхательных путей — 63,7 %, ревматизмом — 49,8 %, малокровием — 42,5 %, сердечными заболеваниями — 29,3 %.

Туберкулез, ревматизм, малокровие — неизбежное следствие военных лет, голода и отсутствия медицинской помощи. Но почему так много больных неврастенией среди партийных работников?

Вот объяснение. Участник Гражданской войны, обращаясь с просьбой о приеме в Коммунистический университет имени Я. М. Свердлова, перечислял свои заслуги:

«Я безусым 18-летним мальчишкой с беззаветной преданностью добровольно бросился защищать завоевания революции, меня никто не гнал… Нужно было во имя партии и революции производить массовые расстрелы — расстреливал. Нужно было сжигать целые деревни на Украине и в Тамбовской губернии — сжигал. Нужно было вести в бой разутых и раздетых красноармейцев — вел, когда уговорами, а когда и под дулом нагана».

В страхе или за деньги, квартиру, а то и просто в надежде на благосклонность начальства доносили на родных, соседей и сослуживцев. Немалому числу людей служба в ГУЛАГе и на Лубянке создавала привилегированный образ жизни. В этой системе служил примерно миллион человек, вместе с семьями это несколько миллионов. А если еще учесть партийный и государственный аппарат и их семьи?

«Победил новый антропологический тип, — писал философ Николай Бердяев. — Появился молодой человек во френче, гладко выбритый, военного типа, очень энергичный, дельный, одержимый волей к власти и проталкивающийся в первые ряды жизни. Это он стремительно мчится в автомобиле, сокрушая все и вся на пути своем, он заседает на ответственных советских местах, он расстреливает и он наживается…

В России, в русском народе что-то до неузнаваемости изменилось, изменилось выражение русского лица. Таких лиц прежде не было в России…».