Ленин в 1917 году

«Острая, небывалая нужда ощущается населением в предметах первой необходимости. Нет и не хватает тканей, кожи, железа, керосина, мыла и других товаров. Особенно острую нужду ощущает деревня. Так или иначе, но город всё-таки относительно лучше снабжается перечисленными предметами. Деревня получает жалкие крохи или не получает ничего. Бьётся и носится хозяйственный инвентарь, рвётся одежда… А заменить их вновь нечем. И в деревне нарастает недовольство, злоба против города…»

(Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции. Изд. 2-е. М.: Наука, 1991 г., с. 468.)

Это написал до Октября 1917 года не большевик, а человек взглядов скорее либеральных! Даже не левый, а правый эсер, член Совета Российской Республики, товарищ министра по продовольствию во Временном правительстве!

ЦАРИЗМ и капитализм, судорожно хватаясь друг за друга, топили друг друга, а с ними тонула и старая Россия. И это было лишь логическим завершением застарелого, давно начавшегося процесса. Сошлюсь на источник, который для поклонников царской России не может не быть авторитетным, – всё того же великого князя Александра Михайловича.

Он вспоминает, что уже в 1914 году в штабе Юго-западной армии его брат в. к. Николай Михайлович предрекал решительное поражение России «не позднее весны 1915 года». Далее Александр Михайлович пишет, что «наиболее боеспособные части… были целиком израсходованы в легкомысленном наступлении 1914–1915 гг., девизом которого было «Спасай союзников!»…»

Николай Стариков утверждает, что задачей-де Ленина был развал России на «союзнические» деньги. Однако с этой задачей успешно справлялась сама элита царской России, истощая мощь Отечества в обмен на «данайские» союзнические займы.

По свидетельству в. к. Александра Михайловича, «официальные данные говорили, что противник выпускает сто шрапнельных снарядов на наш один»

, но «в действительности эта разница была ещё более велика: наши офицеры оценивали это соотношение в 300:1».

Александр Михайлович обвиняет генерала Алексеева в том, что тот «связал себя заговорами с врагами существовавшего строя, которые скрывались под видом представителей Земгора (объединённый комитет буржуазных Земского союза и «Союза городов». – С.К.), Красного Креста и военно-промышленных комитетов…»

Большевиков в этом перечне нет, зато великий князь забыл упомянуть союзные посольства, особенно – английское.

Правда, далее Александр Михайлович утверждает, что к лету 1916 года на фронте, «теперь хорошо снабжённом всем необходимым», якобы возобладал «бодрый дух», и «армия мечтала о победе над врагом», уповая на «молниеносное наступление армий генерала Брусилова».

Но великий князь выдавал желаемое за действительное и противоречил сам себе. Откуда могла появиться в 1916 году мощная боеспособная армия, если наиболее боеспособные части были, по его же словам, «целиком израсходованы в легкомысленном наступлении 1914–1915 гг.»? И могла ли малахольная царская Россия в один год ликвидировать трёхсоткратное

превосходство немцев в обеспечении фронта снарядами? Или даже – стократное?

Зато Александр Михайлович не ошибается, заявляя: «Политиканы же мечтали о революции…» Политиканы революцию – как дворцовую «спецоперацию» верхов – и начали. Причём политиканы самой разной окраски – от масонско-«голубой» и аристократически-голубой до меньшевистской «бледно-розовой». Лишь «красной» краски в планах заговорщиков не было, ибо красный – это цвет политиков, действующих в интересах трудящегося большинства, а не прощелыг, политиканствующих во имя интересов имущего меньшинства.

Царь Николай был, конечно, не окончательно глуп и попытался, пусть и запоздало, противодействовать заговору. Однако «резьба» власти, скреплявшей царскую Россию, к 1917 году полностью проржавела, и попытка царя «завинтить гайки» привела к тому, что Россию «сорвало с резьбы».

Без Ленина!

Вот телеграмма от 26 февраля (старого стиля) 1917 года, направленная председателем Государственной думы Родзянко в адрес начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала Алексеева: