Ленин в жизни

Однажды я был невольным свидетелем и такого: Ильич сидит с Надеждой Константиновной. Она читает, он внимательно слушает. Иногда требует перечитать то или другое место. Настроение, кажется, у обоих прекрасное. Но вот она вышла. Ильич уселся, закрыв несколько лицо рукой, облокотившись на стол в задумчивой позе... И вдруг из-под руки катятся слезы... Чу, шорох. Шаги. Кто-то идет. Ильич выпрямился. Смахнул слезы. Взялся за книжку, как будто ничего не было...

В. А. Рукавишников.С. 285

И вы представляете себе положение такого человека, который всего достигал своей упорной деятельностью, своим словом, которое все ценили на вес золота —его партийные товарищи, члены правительства, для которых слово Ленина было законом, —и вдруг этот человек лишился способности говорить. И ведь это продолжалось не неделю, не две, а много месяцев —с марта 1922 года, в течение 11 месяцев продолжалось такое состояние…

В. П. Осипов.

С. 300

Видно было, что он все время думает, думает без конца. Смотрит, прищурясь, куда-то в пространство —будто задачу какую решает. Изголовье у него было высокое. Он почти сидел.

М. М. Петрашева.С. 268

Подойдете и видите, что он не с вами, где-то витает, не обращая внимания на окружающих, в эти моменты иногда вдруг на глазах Владимира Ильича появлялись слезы…

В. П. Осипов.С. 299

…У Владимира Ильича ко всем нам, лечившим его врачам, обычно устанавливалась отрицательная реакция. Он настойчиво, иногда с эмотивным возбуждением удалял от себя каждого из нас, более или менее вскоре после вступления в коллегию лечивших его врачей. И всем нам приходилось производить свои наблюдения в известной мере скрытно, наблюдая больного из соседней комнаты или же расспрашивая о состоянии здоровья его Надежду Константиновну, Марию Ильиничну или ухаживавших за больным сестер милосердия и санитаров. Только один из врачей — Ф. А. Гетье не вызывал против себя этой отрицательной реакции больного, и это делало возможным осуществление более непосредственного, систематического врачебного наблюдения за больным.

С. М. Доброгаев //Наша искра. 1925. №3. С. 3435

Свою беспомощность и прежде всего отсутствие речи при полной ясности сознания Ленин не мог не ощущать как невыносимое унижение. Он уже не терпел врачей, их покровительственного тона, их банальных шуточек, их фальшивых обнадеживаний.

Л. Д. Троцкий [1].С. 248

Все в том же конце июля Ленин «заявил решительный протест против сестринского ухода за собою, жестами, гневными движениями и головою не допуская сестер входить в свою комнату...»

Н. Петренко.С. 187

По поводу нежелания Владимира Ильича встречаться с врачами, дошедшего в последнее время до чего-то болезненно-настойчивого, было много предположений.

М. И. Авербах.С. 276

Очевидно, что Ленин, тяжело парализованный и страдающий в связи со своей неполноценностью, стеснялся ухаживающих за ним женщин и потому отказался принимать их услуги. Вероятно, подобного рода комплекс лежал отчасти в основе неприятия Лениным окружавших его врачей.

Н. Петренко.

С. 187

1 августа, гуляя с Надеждой Константиновной в саду, Владимир Ильич стал что-то требовать, произнося звуки «а», «о», «и», «у». Это было требование изучать азбуку.

В. А. Рукавишников.С. 284

Я только что сошел вниз с Беленьким (охранник. — Е. Г.), как в комнате справа от входа Беленький мне показал рукой в окно, сказал: «Вон его везут». Я подошел к закрытому окну и стал смотреть. На расстоянии шагов 25-ти вдруг он меня заметил, к нашему ужасу, стал прижимать руку к груди и кричать: «Вот, вот», требовал меня. Я только что приехал и еще не видел М. И. и Н. К. Они прибежали, М. И., взволнованная, говорит: «Раз заметил, надо идти». Я пошел, не зная точно, как себя держать и кого я, в сущности, увижу. Решил все время держаться с веселым, радостным лицом. Подошел. Он крепко мне жал руку, я инстинктивно поцеловал его в голову. Но лицо! Мне стоило огромных усилий, чтоб сохранить взятую мину и не заплакать, как ребенку. В нем столько страдания, но не столько страдания в данный момент. На его лице как бы сфотографировались и застыли все перенесенные им страдания за последнее время. М. И. мигнула мне, когда надо было уходить, и его провезли дальше…

Е. А. Преображенский — Н. И. Бухарину. 29 июля 1923 г.

Цит. по: Воспоминания о В. И. Ленине. Т. 8. С. 261262