Ленинград

Ртутные столбики в термометрах весь октябрь колебались где-то возле нуля, только 28 октября температура наконец опустилась ниже нулевой отметки, а в ночь на 11 ноября резко упала до 21 градуса. Уже 7 ноября, намного раньше обычного, значительная часть Шлиссельбургской губы покрылась плавающим льдом, и 13 ноября, в тот самый день, когда продовольственный паек снова сократили, лед наконец стал.

Около 2 часов ночи 14 ноября начальнику дорожного отделения автодорожного отдела штаба Ленинградского фронта Борису Васильевичу Якубовскому вручили приказ начальника тыла фронта, где говорилось, что ему поручается руководить прокладкой ледовой автомобильной дороги через Ладожское озеро. Днем Якубовский выехал в Осиновец. У ставшего впоследствии знаменитым Вагановского спуска он и его спутники вышли из машины взглянуть на озеро и, потрясенные, застыли: Ладога привольно катила перед ними свинцово-серые волны, а они уже знали, что это может быть надолго: по многолетним данным, прочный лед устанавливался здесь только в середине декабря. Рыбаки, с которыми они потом беседовали, еще больше укрепили худшие предположения:

— Подсеверок иной раз и в декабре, даже в январе взламывает лед в Шлиссельбургской губе.

15—16 ноября потеплело, но забереги, прибрежная полоса льда, продолжали расширяться, и на лед одна за другой спустились 12 разведывательных групп. 17 ноября, когда мороз уже крепчал, лейтенанту Евгению Чурову (ныне Е. П. Чуров — доктор технических наук, профессор) и трем краснофлотцам удалось добраться до Кобоны, и Чуров, не скрывая торжества, прокричал охрипшим голосом в телефонную трубку:

— Трасса Осиновец — острова Зеленцы — Кобона нанесена на карту.

Через два часа, в 6.00, на западной стороне Шлиссельбургской губы, по Вагановскому спуску у Коккорево, на лед вышел разведывательный отряд во главе с командиром 3-й роты 88-го отдельного мостостроительного батальона Леонидом Николаевичем Соколовым, коренастым, малоразговорчивым человеком. Он пользовался общей любовью, поскольку обладал двумя первейшими для командира качествами: знал дело и был человечным. Как почти весь командный состав батальона, Соколов долгое время работал в ленинградской конторе «Союздорпроект», но, будучи во время советско-финляндского конфликта призванным в армию, сумел поднакопить военного опыта и приобрести военную выправку. В разведывательный отряд брали только добровольцев, из тех, кто физически покрепче. Ни валенок, ни полушубков в батальоне не было, многие ходили в стареньких бушлатах, носили видавшие виды буденовки, но для разведчиков отыскали сапоги, шинели и шапки-ушанки. Сверх суточного пайка, состоявшего из 300 граммов хлеба и считанных граммов сала и консервов, выдали на каждого по селедке, это рассматривалось как редкая, небывалая тогда роскошь. Солдаты получили винтовки, Соколов раздобыл автомат. Вооружились, конечно, и пешнями, санками с вешками, веревками, спасательными кругами, прихватили несколько пар лыж.

День обещал быть хмурым, облака висели низко, дуло по большей части с озера. Километрах в шести от берега неожиданно потемнело, холодный и резкий ветер усилился, посыпалась снежная крупа, больно хлеставшая в лицо. Потом так же неожиданно все успокоилось, выглянуло солнце, и все увидели впереди темную полосу.

— Вода, — огорченно проговорил кто-то.

— По-моему, это мираж.

— Или просто гладкий лед.

Еще немного — и вот уже четко различаются белые гребешки небольших, но крутобоких волн.

— Рассредоточиться, группами не собираться.

Командиры взводов не без опаски сходятся вместе, лед уже стал не белым, не зеленоватым, а темным: вода в нескольких сантиметрах под ним. Тут же и проводники из местных рыбаков. Один из них, лет 45, настроен пессимистически:

— Мы же говорили вам, а вы все свое: пойдем да пойдем.

Рыбак постарше осторожнее в выводах:

— Думаю, что не обойти нам этой воды. Впрочем, может, где и перехватило. Протока тут, Нева по ней воду из озера высасывает. В иные годы после крещенья промоины появляются. Но пробовать надо…

Соколов уходит искать обход слева с командиром взвода Иваном Смирновым и группой бойцов. Смирнов год назад кончил институт, руководил дорожным участком в Карелии и вместе со своим коллективом сумел отступить оттуда, не потеряв ничего ни из имущества, ни из техники. Осмотрителен, хоть и молодой, с людьми ладит. Вот и сейчас не торопится, идет, постукивая впереди себя наконечником лыжной палки. Палка то здесь, то там пробивает лед, и тогда вверх брызгают маленькие фонтанчики. Постепенно промоина начинает уходить вправо, и через какое-то время закраины ее смыкаются. Кое-кто из бойцов пытается напрямую пересечь темную полосу тонкого льда, но лед потрескивает, во все стороны змеятся по нему белые трещины. Разведчики в нерешительности отступают, пытаются пройти дальше, но там то же самое.

— Лечь на лыжи надо и переползти, — предлагает кто-то.

— Может, и верно. Ты, Иван, худенький, попробовал бы, — обращается Соколов к Смирнову.