Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга третья. Январь 1943 – январь 1944

Следует сказать, что еще до опубликования статьи «Ленинградский „реквием“» цифра 632 тыс. подвергалась сомнению и в печати назывались другие цифры. Мы же сделали лишь первую попытку уточнить эту цифру, произведя более или менее подробный анализ имевшихся в нашем распоряжении материалов. Такая же попытка была сделана и сотрудниками Института истории партии Ленинградского обкома КПСС – филиала Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Но эти подсчеты не были опубликованы, а в книге «На защите Невской твердыни», изданной Институтом в 1965 г., были помещены только их итоги. Авторы этой книги писали, «что в Ленинграде и пригородных районах в суровое время вражеской блокады погибло от голода не менее миллиона человек» (стр. 336). (Сейчас уже никто, кроме Д. В. Павлова, не придерживается цифры 632 тыс. В книге «Вторая мировая война» (М., 1966, книга вторая, стр. 161) говорится, что с 1 июля 1941 г. по 1 июля 1942 г. в Ленинграде было захоронено и кремировано около 1 млн 150 тыс. В книге «Ленинград» (Л., 1967) на стр. 179 приводится цифра более 1 млн 200 тыс.) Поэтому авторский коллектив пятого тома «Очерков истории Ленинграда» поступил правильно, когда со ссылкой на статью «Ленинградский „реквием“» и книгу «На защите Невской твердыни» написал: «Не менее 800 тыс. ленинградцев, погибших от голода и лишений, – таков итог вражеской блокады. Всего же в Ленинграде и его пригородах за время блокады погибло около 1 млн чел.» (стр. 692).

Точку зрения ленинградских историков поддержал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, который, будучи в критические дни осени 1941 г. командующим Ленинградским фронтом, а затем заместителем Верховного Главнокомандующего, был, разумеется, хорошо осведомлен о положении в осажденном Ленинграде. Касаясь появившихся в западной литературе утверждений о якобы преднамеренном преуменьшении советским руководством данных о смертности в Ленинграде в годы войны и блокады, он писал в 1970 г. в журнале «Коммунист»: «Трудно сказать, чего тут больше – невежества или наглости. Установить после войны подлинные цифры жертв осады оказалось делом нелегким. В страшную блокадную зиму 1941-42 года считать умерших от голода было просто некому». Г. К. Жуков считал вполне естественным, что советские историки, располагая более широким кругом источников, сумели впоследствии уточнить первоначально установленную цифру жертв голодной блокады Ленинграда.

Единственным человеком, который увидел «крамолу» в попытках советских историков определить более точно число погибших от голода ленинградцев, был Д. В. Павлов. Начиная с третьего издания своей книги в 1967 г. он обрушивается на всех, кто стремился это сделать, с необоснованными обвинениями в отступлении от истины, представляет их дилетантами, оперирующими приблизительными данными, которым «верить нельзя». Объясняя, почему верить нужно только ему, далее Д. В. Павлов пишет: «Между тем число умерших от голода взято нами из месячных отчетов отдела здравоохранения. Эти же данные в свое время подтверждались динамикой выдачи продовольственных карточек. И, наконец, позднее, в мае 1943 года, Комиссия по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков определила число умерших от голода в 632 тысячи человек. Эти данные оказались немногим больше, чем было указано в месячных отчетах горздравотдела, что несомненно явилось результатом более точного счета». К сожалению, Д. В. Павлов не считает нужным раскрыть источники, которые могли лежать в основе месячных отчетов городского отдела здравоохранения о смертности населения в период первой блокадной зимы.