Ленивый любовник (Сборник)

— Ладно. Ты хорошо справился. С помощью Фрица я хочу запечь гуся, а сейчас самое время начать работу. Что мы выиграем, если ты приведешь к нам Корригана или даже остальных? Я покажу ему надпись, а он ответит, что ничего не знает о ней. Я спрошу, где было заявление, и услышу, что каждый служащий имел к нему доступ. Это займет не больше пяти минут. И что дальше?

— Ерунда. Конечно, ты хочешь играть в биллиард, а не работать в воскресенье, но отложи все до завтра. Зачем отдавать добычу Крамеру?

— Потому что в некоторых вопросах Крамер полезен так же, как я, даже больше. Твоя добыча нужнее полиций, чем мне. Она подтверждает, что кто-то из адвокатской фирмы связан со смертью трех человек. Мы до некоторой степени напугали его. Имея в руках письмо, инспектору полиции удастся напугать его еще больше, найти что-нибудь еще.

Кстати, биллиард я считаю физическим упражнением, а не игрой.

С этими словами Вульф направился в сторону холодильника.

Я хотел часа два посвятить чтению воскресных газет, а позднее выбраться в город. Но решил, что не следует ребячиться только потому, что так поступает Вульф. Впрочем, с ним никогда ничего не известно. Конечно, он хочет готовить гуся, есть и играть на биллиарде вместо того, чтобы работать. Но в то же время способен на самые сенсационные умозаключения. Он не всегда посвящает меня в свои планы, но не исключено, что эта надпись или способ, которым нам удалось ее отыскать, подсказали ему мысль подбросить дело Крамеру и не возиться больше с ним.

Дул холодный мартовский ветер. По пути на Двадцатую улицу я обдумывал ситуацию, но в конце концов пришел к выводу, что дело идет к дождю или снегу.

Крамера я не застал, но меня принял сержант Перли Стеббинс. Он предложил мне стул рядом. со своим столом и с вниманием выслушал рассказ. Я был совершенно искренним. Не упомянул только о том, как мы узнали, что подпись на заявлении поразительно напоминает почерк Корригана. Посчитал, что не следует впутывать Бланш в эту историю. Сказал только: мы имеем твердые основания полагать, что . эта запись сделана Джеймсом А: Корриганом...

Естественно, сержант знал, что роман Дайкеса назывался «Не доверяйте...». Он начал искать Священное Писание, желая проверять третий стих 146 псалма, однако не нашел его в библиотеке.

Сержант был настроен весьма скептически, но не в отношении точности цитаты.

— Вы сказали, что Вульф получил это письмо вчера? — спросил он.

— Да.

— И ничего с тех пор не предпринял?

— Ничего.

— Не обратился к Корригану и его компаньонам?

— Нет.

— Но в чем же дело, черт побери?

— Не знаю. Мы сотрудничаем с вами.

Сержант пренебрежительно фыркнул.

— Ниро Вульф отдает лакомый кусок, не попробовав его? Можно с ума сойти!

— Если вам не подходит этот кусок,— ответил я любезно,— я заберу его и поищу чего-нибудь получше. Вам подойдет признание, снабженное подписью с указанием мест и дат убийств?

—- Сначала я получу у вас сведения о том, как эта бумага попала в ваши руки.

— Рад буду вам услужить, если получу в руки приличную пишущую машинку.

Разумеется, я получил то, что просил: «Ундервуд», которому было столько же лет, сколько и мне, потребовал и новую ленту, которую в конце концов где-то нашли.

Вернувшись, домой, я направился в канцелярию, где управился с кое-какими текущими делами, а затем удобно уселся с воскресными газетами. Время от времени заглядывал Вульф и забирал на кухню те или иные газетные листы. Наконец около полудня он уселся за стол и потребовал отчет о вечере с мисс Дьюк. Несомненно, гусь находился под надежной опекой. Я думал, что шеф раскритикует мою стратегию — если это можно назвать стратегией,— но он ограничился лишь кивком в мою сторону.

Больше в воскресенье ничего не произошло. После обеда я был приглашен в биллиардную, где сделал двести девяносто карамболей, а после ужина получил распоряжение вызвать на одиннадцать утра Саула, Фреда и Орри.

В понедельник, когда в свое обычное время Вульф возвратился из теплицы, ребята были уже на месте. Саул Пензер, маленький и Жилистый, был одет в коричневый костюм, лысеющий Фред Даркин — личность с толстощекой физиономией — по праву старшинства занимал кресло, обитое красной кожей. У остриженного ежиком Фреда нижняя челюсть выдавалась вперед, а выглядел он так молодо, что вполне мог бы сойти за члена профессиональной -футбольной команды. Шеф сначала расспросил Фреда, затем Орри, а напоследок Саула.