Лента Мебиуса

Молокососов сутки продержали в изоляторе, и теперь студенты даже не могут вспомнить, где они были все это время… И прессе удалось зажать рот, поработали ребята из конторы Урбана, но в народе зреет сильное недовольство… Есть подозрение, что в стране существует некий подпольный центр, действиями которого управляет кто-то из ближнего окружения короля».

Самсон тяжело вздохнул. Совсем не хорошо было в Королевстве Асперонском…

…Ночь уплывала в прошлое…

Самсон бросил взгляд на Поля. Тот мирно спал в кресле в той же позе, что и уснул.

Король осторожно освободил ухо. Необычное ощущение, подумал он. Какие же, однако, острые зубки у красавицы!

Утро стучалось в окно. Солнечный зайчик брызнул по стенам и потолку.

За окном голодные пернатые неизвестного вида затеяли утреннюю перебранку.

Город просыпался… По мокрому асфальту мягко прошуршала автомашина. Металлическая калитка во дворе пропустила кого-то, кто шел очень быстро, и, небрежно закрываемая этим кем-то, издала тоскливый писк, отдаленно напоминающий мяуканье.

Самсон услышал, как в комнате, где спал Поль, кто-то повернул ручку входной двери. Король приподнялся на кровати.

Глава 24

Было слышно, как дверь в коридор отворилась. Послышались осторожные шаги, кто-то пересекал гостиную. В проеме двери король увидел встревоженную физиономию Шауница. Над головой невысокого гофмаршала, наваливаясь ему на спину, колыхалась темная фигура Нисельсона.

У короля похолодело под сердцем.

Шауниц ошеломленно поводил очами. Изумление гофмаршала достигло наивысшего предела, когда его взгляд уперся в короля.

Самсон понял, что случилось что-то невероятно важное и скверное. Но король должен оставаться королем в любой ситуации. И поэтому он заговорил… стихами:

– Ни днем, ни ночью, ни утром ранним нет покоя, – начал он бранчливо. – Как вы прервать посмели сон монарший? В опочивальне я один, лишь дева молодая со мною ложе делит… Как вы открыли дверь входную?

– Дверь была не заперта, – замахал руками гофмаршал и рухнул на колени. – Я только что с самолета, ваше величество… Едва взял билет. Ночной рейс… Я страшно утомлен…

Король жестом велел ему встать.

– Я только что с самолета, – обиженным голосом повторил Шауниц.

– Ну?..

– Переворот, – пролепетал Шауниц, – в Асперонии государственный переворот…

– Кто?..

– Ваша дочь… Принцесса Агния, ваше величество. Совсем спятила, простите… Я видел, что в последнее время она много читает. «Капитал» какого-то Маркса и еще что-то очень революционное. Беда от этого чтения! Я давно хотел вас предупредить…

– Молчи! Молчи, старый осел! Кто еще?

– Не знаю, ваше величество. Я еле ноги унес… Солари…

– Что – Солари?.. Говори!

– Кажется, он перешел на сторону…

– На сторону восставшего народа, ты это хотел сказать? Мда, старый мошенник Солари… Министры иностранных дел, они все такие…

Раздался громкий зевок, а за ним – лязг зубов. В распахнутую дверь Самсон увидел проснувшегося и потягивающегося в кресле Поля.

Поль с любопытством рассматривал комически нелепую фигуру гофмаршала Шауница, облаченного в парадный китель с золотыми галунами и роскошные брюки с лампасами.

Король тоже обратил внимание на костюмчик Шауница, неуместный в затрапезном парижском отеле.

– Да, братец, хорош же ты… Как тебя в таком виде впустили в отель?

– Я сказал, что пришел наниматься на работу. Швейцаром…

– Вот как? – король с уважением посмотрел на своего придворного. – Ты явно поумнел, мой друг… Ну, уж коли ты здесь, Шауниц, подай мне халат… И перейдемте, друзья, в другую комнату, очередной претендентке в королевы надо привести себя в порядок…

Королевский «Боинг» французские таможенные и пограничные власти традиционно не досматривали. Инкогнито короля было достаточно прозрачным, и гостям Самсона не было необходимости запасаться визами, паспортами, деньгами и страховками.

Граф Нисельсон со змеиной улыбкой на тонких губах советовал Шауницу остаться в Париже, в Армбурге-де опасно… Но гофмаршал ответил, что ему безразлично, где помирать, лишь бы быть рядом с обожаемым монархом.

Поля долго уговаривать не пришлось. Он выразил готовность «возглавить Движение Сопротивления, уйти в глубокое подполье, стать рядовым бомбистом и даже – живой мишенью». При этом он интересовался, будут ли выдавать бойцам чистый спирт.

Как ни странно, у короля было приподнятое настроение. Наконец-то он займется настоящим делом!

И Поль, любимый друг молодости, возрождался на глазах!

Король приказал Аннет собираться…

Глаза девушки сверкнули сумасшедшим огнем. Не дослушав, Аннет стремглав помчалась к себе домой, переоделась и прикатила в такси прямо к самолету.

Была минута, когда она едва не велела таксисту высадить ее на Рю Сен Жак, недалеко от здания медицинского факультета, но времени было в обрез, и пришлось проехать мимо альма-матер.

В аэропорту водитель вынес из машины небольшую спортивную сумку с вещами.

Аннет знала, если она будет вести себя благоразумно, то у нее скоро будет всё. Сейчас она сидела, откинувшись в кресле, и, держа перед собой какую-то тоненькую книжечку, делала вид, что читает.