Лео Бокерия: «Влюблен в сердце». Истории от первого лица

У нас есть ординатор, который был в той самой школе в Беслане. Зовут его Заур. Ему тогда было девять. Когда началась стрельба, он побежал вместе с другими детьми. Прибежал домой. Все хорошо, мама целует. А через день у него поднялась температура. Мама отвела его в поликлинику, они сделали рентген, смотрят – пуля в сердце. Мальчика срочно доставили в детскую больницу в Москву. Оттуда мне позвонил главный врач: «Слушай, здесь ребенок то ли с пулей, то ли с осколком в сердце. Надо срочно что-то делать: он температурит». «Ну, везите», – говорю. А мне завтра утром лететь на Европейский конгресс в Германию.

Привозят Заурчика. Мы повторяем исследование на компьютерном томографе и видим: пуля там, в сердце. Берем его на операцию – на коже никаких следов. Открываем кожу, смотрим грудину – на грудине ничего нет. Открываем грудину – на сердечной сорочке есть малюсенькая дырочка. Открываем эту сердечную сорочку. Сердце я не останавливал, потому что не нужно было. Я открываю сердце через предсердие – нету пули. Я и так, и эдак – нету. Вызываю врача – ультразвукового диагноста, она делает исследование в пищеводе (есть такой метод) и говорит: «Нет, Лео Антонович, вот она там лежит, смотрите». И показывает мне картинку.

Я опять начинаю искать – ничего нет. И я не знаю, что это было, рука Бога, как говорят, или что-то еще, но я взял, поднял сердце за верхушку, и она выпала. То есть она лежала между мышцами. Это сегодня, в эпоху 3D и 4D, я до операции могу крутить сердце со всех сторон. А тогда не было ничего, что мне бы показало, что пуля лежит в правом желудочке. Оказалось, что это 18-миллиметровый осколок пули. А почему ничего не было видно? Потому что осколок, нагретый до огромной температуры, прошел через кожу, и она затянулась. Может, пуля между ребрами проскочила, а потом попала в горячий ток крови и застряла между мышцами. Если бы она прошла через желудочек, все могло быть хуже.

Убрал я эту пулю, и мальчик пошел на поправку. Потом я эти снимки показал в Германии. Шок был полный. Они ведь даже не верили, что в мирное время в Беслане могло случиться такое.

Потом этот мальчик закончил медицинский институт и с этого года учится в ординатуре. Он, когда меня видит, всегда улыбается. Очень симпатичный мальчишка этот доктор.

Глава седьмая. Семья

Мама

Почтительности и уважению к старшим в детстве меня наставляли не только взрослые. Учил мой друг одноклассник – замечательный футболист с забавной кличкой Туя. Но в первую очередь – все-таки наша тихая мудрая мама. Кстати, после смерти отца мама (несмотря на то, что у нее было немало предложений) так больше и не вышла замуж. Старшей сестре, с которой она могла разговаривать на взрослые темы, мама говорила, что в глазах близких и детей ее второе замужество будет выглядеть некрасиво по отношению к погибшему мужу и нашему отцу, которого она по-настоящему глубоко любила. В наших детских глазах это ее очень возвышало, и мы всегда гордились нашей замечательной мамой.

Мама учила меня никогда не обижать девочек.

– Почему? – спрашивал я удивленно (ведь девчонки любят дразниться и бывают такими вредными).

– Потому что у тебя есть сестры, – отвечала мама. – Ну представь, как бы ты себя чувствовал, если бы кто-то обижал твою сестру?

Больше мне ничего не нужно было объяснять. Аргумент совершенно неотразимый.

– Ну а прежде всего ты должен быть почтительным к пожилым людям, – говорила мама.

Это я хорошо понимал по тому, как относились к старикам все, кого я знал и уважал. И все же кое-что новое о том, что такое настоящая почтительность, я узнал как-то из случайно подслушанного разговора моих сестер. Старшая Марина уже была врачом. Она была совершенно взрослым человеком со своим домом и своей самостоятельной жизнью. Младшая тогда только недавно окончила десятилетку.

Они обсуждали какую-то покупку, которую недавно сделала Марина. Доводов «за» и «против» было много, и все они были разумны. Тут Марина после небольшой паузы сказала такое, что сразу прекратило обсуждение. «Так ведь мама мне разрешила!» – вспомнила она, и спор сразу же был окончен.

Это не просто довод, пусть даже очень веский. Это важнейшее правило существования всякой настоящей семьи, когда важные вопросы жизни решают именно родители. И такое право родителей и есть настоящее их почитание – та самая почтительность, о которой я говорил.

Ольга Александровна Бокерия