Леонард и Голодный Пол

До церемонии оставалось еще много времени, когда все трое приехали гостиницу, располагавшуюся в старом загородном доме, которому была придана атмосфера старинного замка. Ремонт, судя по всему недавний, сочетающий старое и новое, по-видимому, стоил немалых денег. В вестибюле у стойки регистрации висело несколько образчиков современного искусства, и некоторые из них, на вкус Леонарда, были довольно шаблонны. Вдоль стен стояли стеллажи с настоящими книгами, хотя никакой классики, вроде романов «Мельница на Флоссе» и «В ту ночь шел дождь», не обнаружилось.

Так как Леонард и Голодный Пол составляли «пару», Голодный Пол заказал номер на двоих. Их проводил туда старенький консьерж, по дороге старательно повторявший традиционные для такого случая фразы. Однако Голодный Пол был не в состоянии на них отвечать, потому что в душе паниковал, не зная, надо ли давать на чай человеку, годящемуся ему в отцы, а если надо, то сколько. Им предоставили светлый и современный номер, с прекрасным видом на горы и двумя бутылками воды в качестве комплимента. Хотя Леонард считал невежливым привередничать, он не мог не заметить, что в номере всего одна двуспальная кровать, и к тому же с балдахином.

— Похоже, ты всерьез решил сделать нас «парой», — сказал он Голодному Полу.

— Я думал, тут будет две кровати.

— А что ты им сказал, когда заказывал?

— Я сказал, что нужен номер на двоих — для меня и того, кто со мной. Но когда девушка уточняла заказ, я подчеркнул, что требуется номер на двоих, а не это

!

— Но это как раз и есть номер на двоих. «На двоих» предполагает двуспальную кровать!

— Я думал, что двуспальная кровать ставится в двуспальный номер! То есть я сам сначала сомневался, но потом решил, что двуспальный номер потому так и называется, что там две кровати соединены, как сиамские близнецы. А если ты просишь что-то двойное или на двоих, то получаешь две вещи. Вот смотри: если ты заказываешь двойную порцию мороженого, тебе же дают не один огромный шарик, а два, поэтому я и подумал, что кроватей будет две, — объяснил Голодный Пол.

— Так что нам делать? Попросить другой номер?

— Можно попробовать, но я слышал от Грейс, что в гостинице уже все давно зарезервировано гостями, приглашенными на свадьбу. Опоздавшим пришлось заказывать номера в B&B дальше по улице. Поэтому поменяться будет трудно, если только кто-то из общих знакомых сам не захочет.

— Ясно. Такое маловероятно. Похоже, нам все-таки придется спать в одной постели. Надеюсь, у тебя пижама со штанами, а не семейными трусами, на случай если чьи-то волосатые ноги залезут на мою половину кровати, — сказал Леонард.

— Я, как и ты, предпочитаю спать в пижаме. Все прикрыто и выглядит абсолютно прилично, хотя иногда для прохлады я люблю высунуть одну ногу из-под одеяла.

— Я тоже. Хорошо, так и порешим. Ты слева или справа?

— Может, я лучше справа? Так ближе к туалету, если мне вдруг ночью приспичит.

Приятели принялись старательно одеваться, готовясь к торжеству и тактично стараясь не смущать друг друга. Хотя, если ты поселился с кем-то вдвоем в маленьком номере, невозможно не заметить такие вещи, как крайне претенциозный цвет чистых трусов, выложенных на кровать из чемодана.

В третий раз за эту неделю Голодный Пол надел свой новый костюм, а вместе с ним фиолетовый галстук, созвучный конфетке из набора «Кволити-стрит», и вторую новую рубашку, на этот раз с обычными манжетами на пуговицах. На Леонарде был костюм, купленный для похорон матери. Одержанный серый цвет выглядел веселее благодаря галстуку цвета березовой листвы.

В назначенный час они встретились с Хелен у стойки регистрации, где та беседовала с родителями Эндрю. Голодный Пол часто поражался ее способности завести светский разговор, невзирая ни на какие важные дела. Если бы в финале розыгрыша кубка в ее ворота били пенальти, она все равно улучила бы момент поинтересоваться у голкипера команды соперников, как он планирует свою жизнь на пенсии, а проводя операцию по пересадке больному ребенку сердца павиана, она спросила бы у медсестры, носит ли еще брекеты ее внук. Хелен проявляла к людям живой и искренний интерес, полагая, что они легче раскрываются, когда говоришь с ними о бытовых вещах.