Леонард и Голодный Пол

Когда пришел момент произнести ровным голосом положенные клятвы, кольца, которые жених с невестой поклялись носить всю жизнь, легко скользнули на их пальцы. Так, в присутствии родных и друзей, благодаря древнему ритуалу, который никогда не стареет, они стали мужем и женой.

Венчание закончилось, и они с улыбкой прошли назад по проходу под «Прибытие царицы Савской» Генделя. Органист, надо сказать, не зря получил свой гонорар.

После фотографирования, поздравлений, объятий и хора добрых пожеланий Грейс и Эндрю сели на заднее сиденье раритетного красного «ягуара», выбранного Грейс в память о ее любимом телегерое, инспекторе Эндеворе Морсе. Устроившись на красных кожаных сиденьях с ограниченным местом для ног, они держались за руки и махали собравшимся из окна, словно супружеская пара королевских кровей.

— Ну вот, — сказала Грейс. — Как славно все получилось.

Глава 25

В гостиной

Голодному Полу пришлось оставить Леонарда в гостиной у стойки регистрации, чтобы помочь гостям разобраться с семейными фотографиями, поскольку ему было поручено отловить всех скучающих одиноких родственников, которые разбрелись кто куда в тот момент, когда они понадобились.

Поскольку Грейс и Эндрю поженились не слишком юными, собравшиеся тоже были немолоды и не особенно склонны к выпивке на голодный желудок в перерыве между венчанием и банкетом в баре для гостей. Вместо этого приглашенные начали зевать, поскольку утром им пришлось встать слишком рано, мужья беременных жен пошли искать стулья, чтобы поудобнее устроить свои половины, а пары, приехавшие без детей, слали эсэмэски бабушкам и дедушкам, оставленным в дозоре.

В отличие от Голодного Пола и его ближайших родственников, Леонард мало кого знал. Он бродил с бокалом шампанского, успев взять с подноса несколько мелких закусок — луковый бхаджи и что-то с лососем. Гостиничный пианист наигрывал мелодии из «Большого американского песенника», повсюду на спинках стульев висели мужские пиджаки, а женщины улучили минутку, чтобы снять туфли на высоких каблуках. Раньше в такой ситуации Леонард решил бы, что привлекает к себе излишнее внимание, что его одиночество — притча во языцех всех присутствующих. В нем бы родилось знакомое чувство социального изгоя, желание стать невидимым в толпе гостей, и уверенность в себе испарилась бы без следа. Но теперь, ощущая где-то у себя внутри тихую заводь покоя, он мог сопереживать витавшему вокруг счастью и больше не считал себя исключенным из общего праздника.

Менеджер прошел по бару, звоня в школьный колокольчик, и это было сигналом проголодавшимся гостям идти на поиски своих мест на схеме рассадки, вывешенной у дверей банкетного зала. Все расселись и начали представляться друг другу, хотя, сидя по противоположным сторонам больших круглых столов, сделать это было непросто. Ожидали появления жениха и невесты, ну и, конечно, угощений. Леонарду было определено место между Голодным Полом и Глорией Граймс, тетушкой Эндрю, которая смогла попасть в список приглашенных только потому, что Леонард согласился прийти один. Грейс посадила их рядом, поскольку тетушка была писательницей; правда, быстро выяснилось, что она не только много пишет, но и много говорит.

— Я всегда говорю, что свадьба — одно из лучших мест для знакомства с новыми людьми, — начала она. — Даже самое лучшее. Где еще встретишь людей, у которых не составлена заранее программа действий? Я писатель — думаю, вы в курсе — и поэтому провожу множество презентаций, где есть и вино, и канапе, но гости всегда смотрят поверх твоей головы или куда-то мимо тебя, переживая, что с кем-то еще не пообщались. Как будто у каждого существует, знаете, этакий радарчик, который ловит тех, кто полезен для их карьеры, и люди никак не могут искренне увлечься разговором, потому что ужасно волнуются, что с кем-то не поговорили

, а я всегда подчеркиваю, что самое лучшее проявление вежливости — это уделить человеку максимум внимания. Я так считаю: какой же ты писатель, если люди тебя вообще не интересуют?..

Тут Леонард собрался вставить вопрос, но оказалось, что его время уже вышло.

— …Конечно, я никогда не думала, что стану писателем. Может, журналистом, потому что писала-то я всегда хорошо, но сомневалась, достаточно ли у меня воображения, хотя, полагаю, мы никогда точно не знаем, откуда берется наше воображение, может, оно вообще не создается, а лишь выражает то, что уже есть внутри нас. Но, как я всегда говорю, может, у меня и не самые впечатляющие идеи, но зато я знаю, как получить максимум от того, что у меня есть, а в нашем деле это главное. Знаете, был один писатель — бедняжка умер от рака поджелудочной железы, — и он изменял жене, земля ей пухом, так вы бы видели, как он преобразил весь дом после ее смерти. Какой талант! То есть кто бы мог подумать?

Леонард сделал еще одну попытку:

— А какие книги вы пише…