Леонид Филатов: голгофа русского интеллигента

«На белом фоне ярко-красным: „Здравствуйте, Юрий Петрович!“ Ожидающие в аэропорту „Шереметьево-2“ пассажиры удивленно взирают на улыбающихся людей с цветами, фотоаппаратами, кинокамерами, вылавливая знакомые лица Зинаиды Славиной, Вениамина Смехова, Николая Губенко. Смехов просит диспетчера объявить: „Прилетевшего рейсом Будапешт—Москва Любимова встречает Театр на Таганке. Враз и навсегда!“ Диспетчер резонно отказывается: слишком непривычны эти „враз и навсегда!“ – любимое выражение одного из героев спектакля „Живой“ по повести Бориса Можаева „Из жизни Федора Кузькина“.

Собственно, «Живой» – одна из целей приезда в Москву…»

Любимов вернулся на родину в ореоле победителя, поскольку его сторонники в верхах уже окончательно победили «консерваторов». 8 февраля в Доме кино была устроена встреча Любимова со столичной интеллигенцией (либеральной ее частью).

Между тем 23 февраля

спектакль «Живой» отпраздновал свою долгожданную премьеру в Театре на Таганке. Этой премьере либеральная пресса посвятила много места, что не было случайностью. Аккурат тогда же свою версию повести Бориса Можаева решил осуществить и советский кинорежиссер Станислав Ростоцкий. И либералы прекрасно понимали, что эта версия будет разительно отличаться от любимовской: лютой ненависти к советской власти в ней не будет. Либералы не ошиблись. Таким образом Ростоцкий во второй раз оказался оппонентом Любимова (в первый раз это случилось, как мы помним, в начале 70-х, когда оба режиссера обратились к повести Бориса Васильева «А зори здесь тихие…»). Учитывая это, либеральные критики и бросились восхвалять любимовского «Живого» и в то же время чуть позже камня на камня не оставят от киношной версии Ростоцкого. Про его фильм будут писать, что это «коврик с лебедями», «лубок про деда Щукаря в молодости» и т. д.

Но вернемся в начало 89-го.

Эйфория в «Таганке» после приезда Любимова была огромной. В те дни всем казалось, что в истории этого многострадального театра наступили лучшие дни. Увы, это оказалось не так. На самом деле «Таганка» стояла одной ногой в могиле и оставалось всего-то чуть-чуть, чтобы и вторая нога театра сорвалась с края и увлекла за собой все «тело». Однако никто об этом пока не догадывается. Хотя почему никто? Ведь взялся же в те дни Юрий Любимов ставить «Маленькие трагедии» А. Пушкина, назвав их «Пир во время чумы». Под чумой подразумевалось то, что тогда происходило в стране – разгул то ли демократии, то ли анархии. Сам Любимов на одной из первых репетиций так объяснил суть постановки: «Ведь самое страшное, что сейчас происходит, – это хамство и свинство, которым мы все сыты по горло. Поэтому сверхзадача нашего спектакля – призвать людей достойно себя вести, чтобы не было такой дикой зависти, такой дикой скупости, цинизма…»

На волне эйфории, царившей тогда в «Таганке», Филатов задумал снять фильм о родном театре. Идея такой картины возникла у Филатова еще несколько лет назад, когда он ушел в «Современник», но только теперь обрела свои законченные очертания. Согласно этой идее, это должна была быть сатирическая комедия о том, как труппа одного популярного театра противостоит чиновничьему произволу, заключавшемуся в том, что главного режиссера этого театра насильно не впускают обратно в страну из загранкомандировки, а вместо него хотят назначить другого, более удобного руководителя. В итоге актеры, забыв о былых обидах и распрях, объединяются в борьбе за свои права, человеческое достоинство и свободу. Судя по всему, этим фильмом Филатов хотел убить сразу несколько зайцев: воплотить в глазах массового зрителя недавнюю историю «Таганки» (на это же были направлены и мемуары В. Смехова в журнале «Театр») и сплотить костяк театра вокруг Любимова.

Весной 1989 года

был готов сценарий фильма, который был поставлен в план производства на следующий год. Снимать ленту предполагалось на «Мосфильме», в двух новых студиях: «Фора-фильм» и «Ритм».

Тем временем 24 апреля любимовская «Таганка» торжественно отпраздновала свой юбилей – 25-летие со дня рождения. В «Известиях» по этому поводу была опубликована патетическая статья давнего друга и члена худсовета театра поэта Андрея Вознесенского. В ней он писал:

«Сегодня – серебряная дата нашей Таганки, театра революционной интеллигенции, родившегося четверть века назад. Театр этот – не дитя замерзшей уже к тому времени оттепели, он родился как предтеча сегодняшнего апреля…