Леопард охотится в темноте

«Итак, мой любимый банкир Генри Пикеринг, тебя ждет большой сюрприз!» – Он беззаботно улыбнулся, подумав, что нарушает золотое правило предусмотрительного инвестора и кладет все яйца в одну корзину. «Дорогой Генри, наш компьютер выбрал вас в качестве счастливого кредитора, одноногого исчерпавшего себя писаки на сумму в полтора миллиона долларов». Ни до чего лучшего в данный момент он додуматься не мог, кроме того, что следовало дождаться ответа консорциума Джока Дэниелса. Он переключился на более земные размышления.

Он нырнул и сделал глоток чистейшей сладкой воды. Чизарира была небольшим притоком великой Замбези, значит, он пил воду Замбези, как обещал Генри Пикерингу. Название «Чизарира» было не очень удобным для произношения и запоминания западными туристами. Ему требовалось название, под которым он будет продавать свой африканский рай.

– «Воды Замбези», – громко произнес он. – Я назову лагерь «Воды Замбези». – Он чуть не задохнулся, услышав совсем рядом мужской голос:

– Должно быть, он – сумасшедший.

Это был низкий и мелодичный голос матабела.

– Сначала он является сюда один и без оружия, потом сидит среди крокодилов и разговаривает с деревьями!

Крейг быстро перевернулся на живот и уставился на троих мужчин, бесшумно появившихся из леса и теперь стоявших в десяти шагах. Их лица были холодны и лишены всякого выражения.

Все трое были одеты в выцветшие джинсовые костюмы – униформу партизан. Они с привычной небрежностью держали в руках автоматы «АК-47», которые нельзя было спутать с другим оружием благодаря изогнутым рожкам и фанерным прикладам.

Джинсы, «АК-47» и матабелы – Крейг практически не сомневался в том, с кем ему пришлось встретиться. Регулярные войска Зимбабве были одеты в рабочую форму или боевые комбинезоны, вооружены оружием НАТО и говорили на языке шонов. Эти люди были бойцами распущенной Зимбабвийской народной революционной армии, стали политическими мятежниками, не подчинявшимися никаким законам, не признававшими никакой власти, превращенными кровопролитной войной в жестоких, безжалостных людей со смертью в руках и в глазах. Несмотря на то что Крейга предупреждали о такой возможности, что он даже в какой-то мере ждал этой встречи, во рту у него пересохло и он ощутил приступ тошноты.

– Нам не следует брать его в заложники, – сказал самый молодой из партизан. – Мы можем просто пристрелить его и закопать, а потом сказать, что он у нас.

Ему было лет двадцать пять, и Крейг подозревал, что он убил по человеку за каждый год жизни.

– Шесть заложников, которых мы захватили у водопада Виктория, причинили нам только неприятности, а потом мы их все равно пристрелили, – согласился второй партизан, и оба они посмотрели на третьего. Он был всего на несколько лет старше, но не могло возникнуть сомнения в том, что именно он был лидером. Тонкий шрам рассекал его лицо от уголка рта до линии волос на виске, и казалось, что он постоянно криво усмехается.

Крейг вспомнил происшествие, которое они обсуждали. Партизаны остановили туристический автобус по дороге к водопаду и захватили в заложники шесть мужчин: канадца, американцев и британца, выдвинув требование освободить политических заключенных. Несмотря на интенсивные поиски полиции и частей регулярной армии, заложники так и не были найдены.

Лидер с обезображенным лицом долго смотрел на Крейга темными дымчатыми глазами, потом перевел большим пальцем предохранитель на автоматический огонь.

– Настоящий матабел никогда не убивает кровного брата племени. – Крейг с огромным усилием заставил себя говорить спокойно, без малейшего признака страха. Он говорил на синдебеле настолько безупречно и свободно, что лидер удивленно заморгал.

– Хау! – сказал он удивленно. – Ты говоришь как мужчина, но о каком кровном брате идет речь?

– О товарище министре Тунгате Зебиве, – ответил Крейг и заметил, как тут же изменился взгляд лидера и пришли в замешательство его товарищи. Он произнес слова, которые вывели их из равновесия и отложили его казнь на мгновение, но автомат лидера был по-прежнему взведен и направлен ему в живот.

Молчание нарушил самый молодой партизан, заговоривший слишком громко, чтобы скрыть свою нерешительность:

– Бабуин может прокричать с вершины холма имя могучего льва с черной гривой, заявляя о его покровительстве, но знает ли сам лев этого бабуина? Убей его, и покончим с этим.

– Но он говорит как брат, – пробормотал лидер. – И товарищ Тунгата не знает жалости…

Крейг понимал, что его судьбу мог решить даже незначительный толчок в любом направлении.

– Я докажу, – сказал он чуть дрожащим голосом. – Мне нужно только дойти до рюкзака.

Лидер медлил с ответом.

– Я голый, – сказал Крейг. – Нет никакого оружия, даже ножа, а вас трое с автоматами.

– Иди! – разрешил матабел. – Но иди осторожно. Уже много лун я никого не убивал и чувствую желание это сделать.