Леопард

Через день он приступил к нелегкому, медленному делу сбора приданого. Он зарабатывал коров и коз, пася стадо своего отца холодными зимними ночами. В короткие жаркие дни он стоял, вытянувшись у копья. Глаза распухали и горели, потому что приходилось беспрестанно следить за скотом, ожидая нападения грабительниц-кошек. В один прекрасный день на склоне года, когда кончились длинные дожди и плато вновь ожило, покрывшись побегами юной травы, беспечно резвившейся с ветром, он собрал все стадо и погнал его домой. Предстоял двухнедельный переход по узким долинам к хребту, за которым была деревня. У перевала он задержался.

Юный Небу с удивлением уловил запах гари и вслушался. Слабые бестелесные звуки еле доплывали сюда. Он слышал дум-да-да-дум, отбиваемый тыльной стороной руки по барабану смерти.

Может быть, на деревню устроили набег кровожадные сомалийцы или ее разгромил какой-нибудь карательный отряд, прибывший из города белых? Полный таких раздумий, юный Небу взобрался на гребень и посмотрел вниз. Его деревня была мертва. Гиены рыскали по ней взад-вперед.

Колдун, лишившийся доверия из-за того, что не только не сумел остановить оспу, но даже сам заболел ею, умирал возле своего барабана. Он-то и рассказал Небу о происшедшем. Оставшиеся в живых ушли прочь, бросив мертвых и умирающих. Она умерла давно. Покрытый смертоносными нарывами, колдун медленно ударял в барабан тыльной стороной ладони.

— Леопард! — закричал мальчишка. — Небу, леопард!

Тело, которое негр с трудом поднял из воды, было грузным, как тело слона. Он вылезал из водоема, как старуха. Теплая вода стекала по бедрам, и воздух, внезапно похолодевший, впивался в кожу тысячами иголок. Мальчишка возбужденно раскачивался на одном костыле, маша рукой в сторону деревьев.

— Он вышел оттуда. Я… я видел, как он подбирался ко мне, и я… и я закричал и бросил в него костылем! Тогда он повернулся и побежал назад, в заросли!

Небу обыскал деревья глазами, но не нашел никаких признаков леопарда. По обычаю ищущие исцеления должны просидеть в водоеме с рассвета до полудня, но негр подумал о своем рыхлом теле, которое он с таким трудом поднял из воды. Он знал, что он чересчур медлителен для того, чтобы позволить себе находиться в озере в момент нападения леопарда. Он неловко оделся, поднял оружие и жестом приказал мальчишке продолжать путь. Мальчишка беспомощно взглянул на него.

— Костыль… я швырнул в него. Он упал там, за камнем.

За камнем, где пышно разрослись папоротники, похожие на мотки зеленых кружев. Он кивнул, понимая, как трудно мальчишке идти по мокрой, скользкой земле. Он пошел за костылем, и мамба, которая, свернувшись клубком, лежала в папоротниках, бросилась на него. Но напуганная змея бросилась на него слишком рано, и, хрипло выдохнув, Небу отбросил ее в сторону, прежде чем она снова свернулась в клубок, чтобы прыгнуть опять. И быстрым ударом панга он отсек ей голову.

Гладкая черная маска с драгоценными камешками невидящих глаз отлетела в сторону мальчишки и упала за его спиной. А Небу посмотрел вдаль на холмы, которые, казалось, были вырезаны в загустевшем тумане искусной рукой гравера. В его груди медленно шевелился вопрос.

— Возьми свой костыль, — сказал он. Он был тысячелетним стариком. — Возьми свой костыль, белый мальчик.

Лицо, обращенное к нему, было наглухо замкнуто. Странная гордость появилась в движениях мальчишки.

Глядя на него, нельзя было сказать, что он ковыляет или хромает. Он поднял костыль, который бросил в папоротники, увидев, что туда заползла мамба. Он стряхнул с костыля обезглавленную змею и вытер его о траву. Затем он взял костыль под мышку и повернулся лицом к кикуйю.

— Не было никакого леопарда, — сказал Небу. Он чувствовал себя одиноким, обессиленным, все покинули его дом.

Быстроногий атлет, убийца, сидевший в мальчишке, выпрыгнул из него и умчался на рог молодого месяца. Радостно улыбаясь, он болтал своими здоровыми ногами и слушал пронзительную музыку. Поверхность озера зарябилась от вернувшегося дождя, и Небу натянул на себя одеяло и приказал мальчишке идти.

Отдыхавший за милю с подветренной стороны леопард поднялся и вышел из каменистой расселины в хмурый дождливый день.

XX

Небу сказал длинной мышце, которая пружинит, как лук, от коленной чашечки до бедра: «Сегодня нам предстоит идти по холмам».

Его голова была полна холмами, светло-зелеными холмами и темно-зелеными; холмами, где лютики на рассвете вспыхивают, как желтое пламя; холмами, похожими на протяжные крики, на такие холмы лучшие приводят своих женщин; гнусными морщинистыми холмами оливкового цвета, на которых легко вывихнуть руку и душу. Небу прекрасно знал, что, за исключением общего подъема долины, изгибающейся вверх до холма, за которым петлял ближайший участок дороги на Найроби, ему не придется делать никаких восхождений. Он заговорил с мышцей из слабости.