Лермонтов: Один меж небом и землёй

«Возвратись домой, я сел верхом и поскакал в степь; я люблю скакать на горячей лошади по высокой траве и устремляю взоры в синюю даль, стараясь уловить туманные очерки предметов, которые ежеминутно становятся всё яснее и яснее. Какая бы горечь ни лежала на сердце, какое бы беспокойство ни томило мысль, всё в минуту рассеется; на душе станет легко, усталость тела победит тревогу ума. Нет женского взора, которого бы я не забыл при виде кудрявых гор, озарённых южным солнцем, при виде голубого неба или внимая шуму потока, падающего с утёса на утёс».

Человек — незабвенное забывал, у Демона — это не вышло: дух полюбил впервые:

Но уж не то его тревожит,Что прежде, тот железный сонПрошёл. Любить он может — может,И в самом деле любит он!

«Посланник рая, ангел нежный» встал на пути его любви, и дева счастлива рядом с Ангелом — чего Демон и не стерпел. Зато какие слова напоследок высекает из его сердца погибшая любовь!.. Лермонтов переписывает заново последний монолог Демона, расцвечивая его речь удивительными красками:

С тобою розно мир и вечность,Пустые звучные слова,Прекрасный храм — без божества.………………………………

Люблю блаженством и страданьем,Надеждою, воспоминаньем,Всей роскошью души моей…………………………………И для тебя с звезды восточнойСниму венец я золотой,Возьму с цветов росы полночной,Его усыплю той росой;Лучом румяного закатаТвой стан, как лентой, обовьюИ яркий перстень из агата

Надену на руку твою.Всечасно дивною игроюТвой слух лелеять буду я.Чертоги светлые построюИз бирюзы и янтаря…Я опущусь на дно морское,Я полечу за облакаИ дам тебе всё, всё земное,Люби меня!..

Всё, всё земное— поцелуй, несущий смерть.

И снова — одинокий полёт в вечности: в страдании, без цели и надежды.

По следу крыл его тащиласьБагровой молнии струя…

Изгнанник рая — над вершинами Кавказа

Случайностей не бывает, и гении — лучшее доказательство.

Вслед за Лермонтовым, сосланным на Кавказ после стихотворения «Смерть Поэта», туда же чудесным образом перелетел и Демон.

Испанский монастырь, море, волны, бьющиеся о скалы, растворились в призрачном условном пространстве ранних редакций поэмы: отныне «изгнанник рая» стал летать над вершинами Кавказа, а безымянная, вроде бы испанская, монахиня превратилась в красавицу-грузинку по имени Тамара. Поначалу она даже не монахиня, а простая земная девушка, в ожидании свадьбы, — но жених гибнет, и Тамара, искушаемая Демоном, спешит навсегда укрыться в монастыре.

Нет, недаром Лермонтова вновь привело на Кавказ, не зря он колесил и скакал по горным дорогам, взбирался на скалистые вершины, слушал шум бурных речек, ел чурек и пил кахетинское, ночевал на земле под буркой. Отныне земляв его поэме о злом духе, ранее больше походившая на театральную декорацию, стала настоящей, живой: обрела цвета, запахи, звуки, зажила жизнью горцев.

Кавказ с детства волновал его душу и откликался в ней лирическими стихами и поэмами. Однажды, в 1832 году, Лермонтов пропел ему чуть ли не гимн, писанный ритмической прозой:

«Синие горы Кавказа, приветствую вас! вы взлелеяли детство моё; вы носили меня на своих одичалых хребтах, облаками меня одевали, вы к небу меня приучили, и я с той поры всё мечтаю об вас и о небе. Престолы природы, с которых как дым улетают громовые тучи, кто раз лишь на ваших вершинах Творцу помолился, тот жизнь презирает, хотя в то мгновение гордился он ею!..»

Шестая редакция «Демона», первая из кавказских,

датирована 1838 годом, «сентября 8 дня». Поэту 24 года, он достиг творческой зрелости, — и его вечная поэма, коснувшись кавказских реалий, словно бы сразу обрела плоть и кровь, весь дух этой прекрасной земли.

Надмирный полёт Демона чуден и высок, как его «лучших дней воспоминанья»,

Тех дней, когда в жилище светаБлистал он, чистый херувим.Когда бегущая кометаУлыбкой ласковой приветаЛюбила поменяться с ним,Когда сквозь вечные туманы,Познанья жадный, он следилКочующие караваныВ пространстве брошенных светил;Когда он верил и любил,Счастливый первенец творенья!