Лермонтов в Москве. Эссе

Из «Кристабель» в переводе на русский язык существовал тогда лишь один небольшой отрывок, послуживший Байрону эпиграфом для стихотворения «Прощай». Отрывок этот был переведен вместе со стихотворением Байрона и напечатан в журнале, когда Лермонтову не было еще и десяти лет, жил он в Тарханах и никаких журналов не читал. Если он прочел этот перевод позднее, повзрослев, то, по-видимому, перевод отрывка из «Кристабель» впечатления на него не произвел, если судить по тому, что отклика на него ни в одном из ранних стихотворений нет. Только в 1832 году, когда читал он английскую литературу в подлинниках, в двух его стихотворениях есть один и тот же образ, взятый, надо думать, уже не из перевода, но непосредственно из поэмы «Кристабель». Вполне естественно, что, увлеченный одним произведением Кольриджа, «Сказанием о Древнем Мореходе», не мог не прочитать он и другое произведение, поэму «Кристабель». И также естественно, что поэма эта произвела на него не меньшее впечатление, чем на близких ему старших поэтов Пушкина и Байрона. Написанная подобно англосаксонскому эпосу без деления на стопы с четырьмя ударениями в строке, поэма «Кристабель» приводила Байрона в восторг. Пушкин думал написать по образцу «Кристабель» одну из своих поздних поэм. Перечитывая Кольриджа в Болдинскую осень, писал Пушкин свои сказки. И наконец, понятно и то, что произвели на Лермонтова впечатление именно строки, взятые Байроном для эпиграфа. В них была тема вечной разлуки в образе скалы, разбитой надвое грозой. Здесь и тема, столь близкая Лермонтову, и воплощение человеческого чувства в образах природы - все такое ему родное. Ведь у него и камни говорят, утесы плачут, горы спорят, деревья видят сны. Надо думать, что не под впечатлением перевода эпиграфа из «Кристабель» к стихотворению Байрона «Прощай», как принято у нас считать, но непосредственно под впечатлением поэмы «Кристабель», прочитанной в подлиннике, были созданы Лермонтовым в 1832 году два стихотворения: «Время сердцу быть в покое» и «Романс», помещенные в его творческой тетради одно за другим.

Тот же образ в несколько измененном виде встречаем и в поэме «Мцыри».

Я видел груды темных скал.

Когда поток их разделял…

Но дни бегут, бегут года -

Им не сойтиться никогда.

Так на протяжении семи лет творческая память Лермонтова все еще хранит образ, встреченный им впервые в поэме «Кристабель».

Конечно, не под влиянием Вордсворта появляются у Лермонтова новые герои - простые люди. Для этого было достаточно оснований в самой русской действительности, но прочитанные книги помогают иногда заметить то, мимо чего мы часто проходим.

На протяжении первой половины XIX века старые феодальные связи начинали постепенно расшатываться и создавался мир новых общественных отношений. Этот процесс усилился в тридцатые годы. Человек развивался в личность, развивался «в человека» (выражение Герцена). Изменился даже самый смысл слова «личность». И если в начале века слово «личность» звучало оскорблением, назвать человека личностью значило унизить его, то к середине века со словом «личность» стали связывать совершенно иное: право человека на развитие и уважение. Человеческая личность все больше и больше привлекала внимание передовой общественной мысли. В то же время личная независимость, своеволие, нежелание раболепствовать, протест против покорности и страха считались признаком политической неблагонамеренности, опасным вольнодумством. «Внутренний человек» (выражение Белинского) с его мыслями, чувствами, желаниями, и в первую очередь человек, униженный в обществе, ущемленный в своих человеческих правах, становится в центре внимания передовых людей.

Так у Лермонтова с 1830 года появляется новый герой - простой человек. Сначала эти образы только мелькают по страницам его произведений - дочь буфетчика, молчаливые дворники в старых, заброшенных домах, стирающие белье прачки, бедный чиновник, солдат и т. д. В своих новых героях Лермонтов подчеркивает чувство собственного достоинства, гордость. В дальнейшем рядом с аристократом Печориным мы встретим у него армейского офицера-кавказца, а на смену гордому Демону придет не менее гордый беглый монах. В ранний период привлекают наше внимание два героя: нищий и «бедный сосед».

Жизнь «бедного соседа» в маленькой скромной комнате Лермонтов наблюдает из своего окна на Малой Молчановке («Сосед», 1830 - 1831).

Под впечатлением эпизода в Троице-Сергиевской лавре создан один из юношеских шедевров Лермонтова - стихотворение «Нищий» (1830). «На паперти встретили мы слепого нищего, - вспоминает одна из участниц прогулки, - он дряхлою дрожащею рукою поднес нам свою деревянную чашечку, все мы надавали ему мелких денег; услышав звук монет, бедняк крестился, стал нас благодарить, приговаривая: «Пошли вам бог счастие, добрые господа, а вот намедни приходили сюда тоже господа, тоже молодые, да шалуны, насмеялись надо мною: наложили полную чашечку камушков» (Е. Сушкова, «Записки»).