Лермонтов в Москве. Эссе

«Опять вы, гордые, восстали…»

Автограф М. Ю. Лермонтова. 1830.

Вести об этих событиях доносились и до подмосковной усадьбы, где проводил лето Лермонтов. Юный поэт быстро отзывался на все происходящее в мире.

Албанский народ был воспет в поэме Байрона «Паломничество Чайльд-Гарольда». Этот гордый, маленький народ много раз, начиная с XV века, восставал против турецкого ига, нанося серьезные удары своему сильному врагу. Байрон описывает, как Чайльд-Гарольд посетил этот «гордый» народ во время одного из таких восстаний. Возможно, под впечатлением поэмы Байрона, узнав из газет о новом восстании албанцев, Лермонтов набросал:

Опять вы, гордые, восстали

За независимость страны,

И снова перед вами пали

Самодержавия сыны…

«Самодержавия сыны» - надо полагать, турки, против которых опять боролись за свою независимость албанцы, а перед тем греки (1821 - 1829). Борьба Греции привлекала внимание всей Европы. Следуя ее примеру, хотела добиться независимости и Албания.

Логика фактов и логика незаконченного стихотворения Лермонтова совпадают. Убедителен и словарь: «независимость страны», то есть национальная независимость, а не борьба с тираном. Слово «опять» подчеркивает историческую традицию восстаний. Кроме этой «албанской» гипотезы [5], есть и другие. Существуют мнения, что стихотворение Лермонтова «Опять вы, гордые, восстали…» отклик на июльскую революцию во Франции (28 - 30 июля), на восстание лезгин на Кавказе (две победоносные стычки 17, 19 июня и разгром восстания 1 июля), на польское восстание (началось в ноябре). Как видим, даты всех этих событий не совпадают с пометой Лермонтова перед началом стихотворения, сделанной, как установлено специалистами, одновременно с его написанием. Что касается албанского восстания, то сообщения о нем в русской печати начались с середины июня, но особенно много сведений о победоносной борьбе албанцев с турками приходилось на 10 июля, чем и можно объяснить дату написания стихотворения, начертанную рукою Лермонтова: «10 июля (1830)».

В родной стране также волновался народ. Крестьянский бунт вспыхнул недалеко от Тархан. Во время «холерного бунта» в Севастополе, как называли восстания, вспыхивающие в связи с холерными карантинами, был убит брат Арсеньевой, Н. А. Столыпин.

В гостиных, лакейских, девичьих - всюду таинственно шептались, передавая слухи о подметных письмах и прокламациях. В народе распространились предсказания и пророчества о новом вожде. Его называли Метелкиным. Говорили: «Пугачев попугал господ, а Метелкин пометет их».

Стараясь осмыслить происходящее, Лермонтов писал:

Настанет год,

России черный год,

Когда царей корона упадет…

Он назвал народное восстание «черным годом», как было принято называть в дворянской среде пугачевщину. Но его собственное отношение к народному восстанию иное. Лермонтов считал его неизбежным возмезднем за жестокость и бесчеловечность. Вот почему вождю народа он и дал в руки булатный нож. Булатным ножом расправлялись герои народных песен - разбойники, с теми, кто обижал народ. Булатный нож в народном представлении часто служил знаком возмездия. Тот же смысл он имеет и в стихотворении Лермонтова:

И ты его узнаешь - и поймешь,

Зачем в руке его булатный нож…

Стихотворение поэт назвал «Предсказание». И рядом с заглавием приписал: «Это мечта».

Появление вождя восстания Лермонтов рисует на фоне зарева пожаров, окрасивших волны рек. О кроваво-красных реках, озаренных огнем пожаров, он мог читать в списке оды «Вольность» Радищева. Картина поразила его воображение и запомнилась. Запомнил он из этой оды обращение народа к преступному владыке, забывшему о том, что власть получил он от народа:

Преступник власти, мною данной!

Вещай, злодей, мною венчанный,

Против меня восстать как смел?…

Но ты, забыв мне клятву данну,

Забыв, что я избрал тебя… -

писал Радищев. Лермонтов, узнав об Июльской революции в Париже, также обличал виновного перед народом короля на современном ему разговорном языке. Но мысль все та же:

Ты мог быть лучшим королем,

Ты не хотел. Ты полагал

Народ унизить под ярмом…

Радищев призывал на суд преступного властителя: «Преступник, изо всех первейших, //Предстань, на суд тебя зову!» Лермонтов повторил радищевский тезис, узнав об Июльской революции во Франции в стихотворении «30 июля. - (Париж) 1830 года»: «Есть суд земной и для царей…»