Читаем Лерочка полностью

Лерочка

«Здравствуй, Саша. Вот пишу тебе письмо,Знаешь, Саша. У меня всё хорошо,Светит солнце. Всё нормально у меня,А в Москве стоит туман.Ты не знаешь, как мы шпарим в кабаках,Ты не знаешь, как бывает трудно нам,Как проходят – наши юные года,На душе царит война.Под шум и взрыв гранат шагает наш отряд,По печени моей прошла стрельба,Под шум и взрыв гранат окурки пролетят,И от разрывов вся болит душа.

По пьяни вертолёт, но мы идём вперёд,И не отступим мы с тобой назад…Но я же не дурак, и я же не осёл,И по частям себя смогу собрать.Ушедшее ушло, но время дребезжит,Храня кусочки всех моих речей,С тобою на краю, с тобою на межи,С весёлой детской песенкой моей.Прошедшее ушло, грядущее идёт,Готовое булыжником упасть,И хоть я ротозей, но я же не дитё,Смогу любую отразить напасть.Все песенки мои – какой-то грубый сюр,

Которым до сих пор смешу людей,А вот бы не чужие, а вот бы мне свою,Мелодию укрыть от всей червей.Но как я говорил: по пьяни вертолёт,И может долечу до вас весной,И жаль, что в этой песне мотив совсем не мой,Надеюсь, что дойдёт до вас письмо».

– Ну вот, а говорил…

– Ой, да хватит тебе, что ли. Детский сад. Любой школьник так напишет. Причем мотив-то не мой!

– Ну какая разница. Зато душевно. Ладно. Как ты спился-то, Вань?

– Да по чуть-чуть… постепенно. Сначала просто любил треснуть пару баночек пива. Потом перешёл на что покрепче. Сначала ждал праздники. Потом выдумывал праздники. А затем… начал пить без повода.

– Как говорил Илья Репин: «Сначала художник рисует просто и плохо. Потом сложно и плохо. Потом сложно и хорошо. И только потом просто и хорошо».

– Ну первые три стадии я прошел точно. Вечно слоняюсь между «сложно и плохо» и «хорошо и плохо». А вот чтобы «просто и хорошо»…

– А разве нам сейчас не хорошо?

– Честно. Ненавижу я эту синьку! Ненавижу чёртов алкоголь! Ненавижу бадун, перегар, ненавижу бедность, ненавижу свои пьяные выходки, ненавижу себя по утрам! Ненавижу, ты понял!

– Ой, зря я…

– Ну почему же зря! Всё как раз к месту! Нужно найти этого ублюдка Вольнова, дернуть бабки и выйти в дамки. А затем лечиться от всего этого дерьма. Мы же пьем не от хорошей жизни…

– Думаешь, будь у тебя сейчас миллионы долларов, ты бы не пил?

– Понятия не имею. Но попробовать хочу. Да ты же сам хотел поиметь этого писаку!

– И сейчас хочу. Вот только мне кажется… не бросишь ты пить, Вань. Уже никогда.

– Ах ты деморализатор хренов! Не ровняй меня по себе! У меня была хорошая девушка, а не хрен пойми кто! У меня был университет! Ты знаешь вообще такое слово? Я был спортсменом! У меня всё было! А ты кто такой?

– …

– То-то и оно. Ладно, давай по последней.

После десятой рюмки.

– Иногда хочется просто повеситься.

– Ну скажешь тоже… иногда… хах. Каждый день.

– Почему ты не любишь жизнь?

– Не вижу в ней смысла. Одни проблемы, одни загоны, одни неурядицы. Любовь невечная, дружба не бессмертная, здоровья – кот наплакал. И денег вечно не хватает.

– А у меня вот… семьи нету… у всех есть… а у меня ни двора, ни кола. Ни котёнка, ни ребёнка…

– Ну не начинай. Будет у нас всё. Ладно. С завтрашнего дня займемся Вольновым!

– Так точно!

– Тряханем, как следует, воришку.

– Да!

– Поднимем кучу бабок. Найдешь ты свою семью, не ссы. А я… а я… позвоню Лере.

– В смысле Саше?

– Какой Саше! Ты чем вообще слушал? Не помнит она меня!

– Ну ладно-ладно. Лере, так Лере. И что ты ей скажешь?

– Скажу: «Пошла ты на…».