Лес тысячи фонариков

Госпожа Сунь возмущенно наблюдала за происходящим, возвышаясь над головой своего сына, ее рука вцепилась в его плечо как когтистая лапа. Для женщины, недавно одержавшей победу и взятой под защиту самим Императором, у нее был слишком мрачный и подавленный вид. Сифэн заметила, что его величество ни разу не взглянул на наложницу. Видя это, она задавалась вопросом, почему из всех возможных мест во дворце Император выбрал именно покои госпожи Сунь, чтобы в течение долгого времени прятать там подарок. Это выглядело довольно жестоко, как будто Император желал уколоть свою наложницу. Сифэн перевела взгляд на Императора как раз в тот момент, когда он отводил от нее глаза, и сердце ее неровно забилось.

– Это роскошный подарок, – сказала Императрица, – я буду беречь его как величайшую драгоценность, любовь моя.

Император ласково погладил ее по щеке, и в ту же секунду госпожа Сунь подтолкнула к карте своего сына. Мальчик уставился на карту круглыми умными глазками и задал вопрос на своем невнятном ребячьем языке. Сифэн разобрала только слова «морские чудища» и, как и остальные, не могла сдержать смех.

– Видите, ваше величество, как умен ваш сын, – громко сказала госпожа Сунь. – Он уже знает, где находится царство Камацу.

Присутствующие обменялись неловкими взглядами, а Наследный принц поднял брови. Сифэн заметила, что он выбрал позицию между своей матерью и госпожой Сунь.

– Между нею и госпожой Ман не такая уж большая разница, – вдруг поняла Сифэн, глядя, как наложница умоляюще смотрит на его величество. Все ее разговоры об игре мужчинами были не более чем ширма, за которой она прятала свои страх и отчаяние.

– Меня уверили, что это подходящий подарок для вас, – сказал Император своей супруге, как будто ничего не слыша. – Он подойдет для вас больше, чем драгоценности, так как вы женщина умная и вдумчивая.

Не говоря ни слова, с пылающим лицом, госпожа Сунь схватила ребенка и, не спросив позволения, направилась к выходу. Всем стало ясно, что еще до этой сцены она каким-то образом вызвала неудовольствие Императора.

Сифэн стояла, опустив глаза, довольная, что ее план увенчался хотя бы и небольшой, но победой.

Император продолжал беседовать со своей супругой, демонстративно проигнорировав уход госпожи Сунь.

– Наследный принц лично согласился со мной, так же как и одна из ваших дам. Кажется, ее зовут Сифэн.

Император глазами нашел ее в толпе, и она застыла. Взгляды присутствующих обратились в ее сторону, даже госпожа Сунь с побелевшим лицом остановилась на пути к дверям.

– Выйдите, пожалуйста, вперед.

Сифэн повиновалась, и толпа замерла. Она поклонилась Императорской чете, краем глаза отмечая что-то бормочущую кому-то на ухо госпожу Ман и скривившего губы от отвращения господина Юя. Выпрямившись, она поймала взгляд Императрицы, разглядывавшей ее с таким видом, как будто она впервые ее по-настоящему увидела.

Лицо ее величества окаменело, а на стиснутых под шелковыми рукавами кистях рук побелели костяшки.

– Я не знала, что тебе было известно о подарке к моему дню рожденья, Сифэн. Как… мило с твоей стороны сохранить это в тайне, чтобы сделать мне сюрприз.

Ее голос был, как всегда, нежен, но у Сифэн все сжалось внутри, как от крика. Только дважды она разговаривала с Императором, и никогда между ними не было сказано ничего даже отдаленно похожего на предательство Императрицы, и все же от взгляда старшей женщины у нее засосало под ложечкой. Она смотрела на Сифэн совсем по-другому, когда благодарила ее за заботу о себе.

Ее конец – это твое начало…

– Сифэн оказалась рядом с картой случайно, делая свою работу, – беспечно сказал Император. – Я повторю вам ее слова, дорогая. На ваш день рождения я преподношу вам в подарок весь мир.

– Да, она поэтесса, – на лице Императрицы по-прежнему было странное растерянное выражение. – Когда мы впервые встретились, она продекламировала красивые стихи о материнстве.

Сифэн вспыхнула от взгляда Императора Цзюня. В его красивых глазах читались интерес и несокрушимая уверенность в себе. Было ясно, что он не сомневался, что она сдастся на его домогательства, что она уже принадлежит ему. Ее рассердила его высокомерная убежденность в том, что она, подобно какой-нибудь горничной, может упасть в его объятия, стоит ему лишь раз на нее посмотреть. Я не из таких.

Она не из тех, с кем можно поиграть, резвясь в ванне с розовыми лепестками, чтобы затем бросить, когда она наскучит. Она станет его Императрицей, равной ему во всем, и на меньшее она не согласна. Она посуровела под его взглядом, и в ответ в его глазах появился еще больший интерес.

– Не окажете ли вы нам честь, прочитав еще одно стихотворение в ознаменование дня рождения Императрицы?

Она набрала воздух в легкие и сосредоточила свое внимание на одной Императрице.

– Это будет честь для меня.

Взгляд Императрицы немного смягчился.

Возможно, оттого, что это был праздник полной луны, Сифэн пришло в голову прочитать стихи, найденные ею в принадлежавшем Гуме таинственном поэтическом томе: