Лешая

Выкопав три куста, остановила процесс в задумчивости. Не понимаю, ботва есть, тогда где же сама картошка? Неужели не выросла. Ответ дала соседка по телефону.

— Так это кроты. Ага. Замучили совсем. Вы отпугиватели не ставили?

Я лишь покачала головой.

Кроты. Ну конечно! Это аномальная дача какая-то. Упавший забор, украденный столб, отсидевший сосед и кроты, крадущие картошку. Что еще меня ожидает?

7

А через месяц я снова увидела силуэт большой фигуры. Теперь была уверена, что не привиделось. И мне даже показалось, что фигура стояла ко мне лицом. Но едва я замешкалась с пакетами, на том месте уже никого не оказалось. Странно это. Очень странно. Кто он? Но почему-то сердце было спокойно, страха не было.

Услышав звонок, ответила, не отводя взгляда от того места.

— Даш, — всхлип. — Даш.

Внутри похолодело.

— Мама в больнице. В реанимации. Что делать не знаю-ю-ю.

Она выла и всхлипывала и снова выла.

— Еду!

Мчалась, иногда нарушая правила. Туда где я нужна, где сейчас во мне нуждаются. Подруга, с опухшими от слёз глазами, кинулась мне на шею. И пока она не проревелась, я не могла толком узнать, что же случилось. Затем, закрывшись на кухне, села за телефон.

— Значит так. Пока ничего страшного не произошло. Врач сказал, что в реанимацию перевели, чтобы перестраховаться. Там и наблюдение круглосуточное и аппараты всякие. Её сейчас обследуют. Свет, ты меня слышишь.

Но подруга сидела, прислонившись к стенке, и смотрела на меня безучастным немигающим взглядом. Слышит да не слышит. Вся в своих мыслях.

Нужно её расшевелить, растормошить. Тут в квартиру вбежал Пашка. Его руки тряслись, губы побелели. Кажется, еще немного и мальчишка в обморок упадёт.

— А ну цыц! — закричала я.

— Вы чего живого человека хороните? Чего оплакиваете? Еще ничего страшного не случилось!

Пашка сразу обмяк, приходя в себя. А Светка захлопала глазами.

— Говорю же, ничего страшного. Нужно куриный бульон тёте Ане наварить. Светка, чем мать кормить будешь? А ну вставай, горемыка, курица суповая есть у тебя? Нет? Пашка дуй в магазин. Вот еще список, что купить нужно в больницу.

Я специально не произнесла вслух слово реанимация. Для нас, простых людей, это страшное слово.

— Свет, халат есть порядочный у мамы? А тапки?

Меж тем я провела её на кухню и налила холодной воды в стакан. Вроде в порядок пришла, хоть отвечает на мои слова киванием головы.

Тут уж я призадумалась, что дальше с ней делать. А то сядет сейчас, уставится в одну точку. Думай, Даша, думай. Что делает женщина в стрессовом состоянии? Правильно, убирает, моет, чистит. Так сказать, замывает своё горе. Вот и сейчас нужно замыть, растворить тревогу.

— Свет, нужно бы прибраться тут. Тётю Аню выпишут, ты же её сразу домой не отпустишь? К себе ведь заберешь? Ну вот. А тут пылюка. Когда в последний раз по углам мела? А больному человеку чистота необходима, свежий воздух.

Светка перевела на меня взгляд. Очень медленно в них просыпалась надежда, которую я сейчас дала. Что мама будет жива и здорова, что всё останется по-прежнему. Подруга обвела взглядом кухню, потом прошла в комнату. Сначала убрала вещи с кресла, а потом взялась двигать и само кресло.

Ага, процесс пошёл. Я быстренько набрала в таз воды и…

Мы двигали мебель, тёрли по углам, забирались на стремянку, чтобы протереть пыль. Перебирали вещи, наводя там идеальный порядок. Светка порывалась и шторы снять, но я вовремя остановила. Потом мы перебрались в ванную. После чего настенная плитка едва не скрипела. Потом настала очередь кухни.

Если честно, я устала. Чертовски устала. Но продолжала быть рядом с подругой. И вот глубокой ночью, когда бульон был сварен, мы добрались до постели. Паша спал к тому времени. Я едва не застонала, раскинув руки в разные стороны, давая мышцам расслабиться. Нужно поспать хоть несколько часов, утром рано вставать. Света лежала молча и равномерно дышала. Неужели уже уснула? Умоталась бедолага с этой уборкой. Ничего, перемелется. Главное чтобы страшное сейчас не случилось.

В этой тишине услышала:

— Спасибо. Я так испугалась. Когда домой к ней вошла, и по привычке крикнула в комнату, а там тишина. Стало страшно, что она никогда мне больше не ответит. Когда поняла, что не смогу разговаривать с ней по вечерам. Больше никогда не услышу её родной голос. Что не у кого будет спросить совета. И она не спросит, что я сегодня ела, не отругает, что без перчаток зимой хожу. Ни-ког-да! И стало пронзительно одиноко в этом большом шумном городе. И страшно. А ещё испугало то, что я останусь круглой сиротой. Разве имеет значение, в каком возрасте сиротой становишься? Не имеет. Даже страшнее когда ты взрослый. Воспоминаний очень много. И очень больно… Пока мама жива- я еще ребёнок.

Она замолчала. Я придвинулась к ней ближе и обняла. Света уткнулась в моё плечо и тихо сопела. Пока дыхание не стало равномерным. Спи подруга, крепко спи. Без снов, чтобы хоть во сне отдохнуть от мыслей.