Лесной исчезнувший мир. Очерки петербургского предместья

«Папу очень любили все его ученики, вспоминает Екатерина Ивановна Кареткина. – Физика в его преподавании никогда не была скучной… Жили мы очень скромно. У отца был всего один костюм, но это не имело никакого значения. Культа материальной наживы не было. Счастье, что живы. Что не погибли, что родные не сидят в тюрьме. Музыка и литература заполняла всю нашу жизнь. Папа замечательно играл на рояле. Это искусство оставалось с ним всю жизнь. Музыка в исполнении отца сопровождала все мое детство. В семье считалось, что домашнее музицирование – это норма. А со временем это стало доброй семейной традицией, и сейчас мои внук и внучки учатся играть на рояле. Все друзья вспоминали: как замечательно играл Иван Тимофеевич Шопена и Листа!»

В самом начале войны, когда дошло известие о взятии немцами Пскова, Иван Кареткин немедленно отправил семью в эвакуацию. «Скоро немцы будут под Ленинградом», – объяснил он домашним свое решение, хотя тогда, в середине июля, еще мало кому верилось, что враг сможет дойти до стен города. Сам Иван Тимофеевич всю блокаду оставался в Ленинграде.

^{Вид дома К. Лукашевич со стороны Воронцова переулка. Большое окно в верхнем этаже – в бывшем рабочем кабинете писательницы. Фото В.В. Дембовецкого, 1938 г. Из архива К.В. Белецкой}

«Наша семья вернулась домой в Ленинград, в Воронцов переулок, в начале июня 1944 года, – рассказывает Екатерина Ивановна Кареткина. – А спустя почти пять лет, в начале марта 1949 года, не стало отца. Ему было всего 53 года. Когда я читаю „Доктора Живаго“, то начинают понимать: как и герой Пастернака, мой отец умер оттого, что сердце не выдержало! Ему довелось пережить все – Первую мировую войну, революцию, Гражданскую войну, страшные 30-е годы, блокаду… Может быть, отцу „повезло“, что он не дожил до „ленинградского дела“. Велика вероятность, что он бы пострадал. Ведь у него были очень хорошие отношения с председателем Ленинградского горисполкома Петром Георгиевичем Лазутиным, который когда-то учился у папы в институте.

Очень интересна судьба моего сводного брата, Владимира Петровича Лопухина. Удивительно, как такой домашний мальчик-романтик, замечательно рисовавший, хорошо игравший на рояле, казавшийся маменькиным сынком, стал смелым и храбрым солдатом, проявил себя настоящим героем на войне! В 1942 году, в эвакуации, он блестяще окончил школу, затем попал в военное училище, откуда после настойчивых просьб ушел солдатом в противотанковую артиллерию. С гвардейским полком он прошел от Сталинграда до Берлина. Несколько раз был ранен, контужен. Всю войну так и прошел рядовым, заслужил несколько орденов Славы. Впоследствии стал инженером, работал в конструкторском бюро Климова…

Моя сестра, Нонна Ивановна Кареткина, окончила, как и я, школу № 103 в Лесном, у Бассейки, затем – Институт иностранных языков. В 1950 году она вышла замуж и уехала на Украину, живет в Киеве, больше тридцати лет преподавала иностранные языки в Киевском высшем инженерном радиотехническом училище»…

Какова же была судьба дома Лукашевич?

«Наша семья оставались в бывшем библиотечном флигеле в Воронцовом переулке до 1965 года, – рассказала Екатерина Ивановна Кареткина. – В то время „Ленакадемстрой“ получил этот участок под застройку. Все пошло под снос – и дом Лукашевич, и наш флигель. Он действительно был уже довольно ветхим. А главное – он ведь изначально не предусматривался для проживания – строился как библиотека. Воды в доме не было, и приходилось ходить за водой на колонку.

Очень грустно, что ничего, никакого следа не осталось от прекрасного сада, находившегося возле дома Лукашевич. Голубые ели, несколько сортов сирени и жасмина, целая аллея акаций, море цветов. Когда сад цвел, это был настоящий рай. Так жалко, что сад вырубили, когда участок пошел под застройку».

ЛЮБИМЫЙ ВРАЧ

Старожилы Лесного и Гражданки до сих пор самыми добрыми словами вспоминают доктора Николая Петровича Бенеславского. «Это был прекрасный доктор, отзывчивый человек, который мог прийти на помощь в любое время дня и ночи», – говорят о нем. Вспоминают о Бенеславском так, словно все происходило только вчера, а ведь он ушел из жизни уже почти полвека назад – в начале 1960-х годов. Каким он был, мы можем увидеть на старых фотографиях, запечатлевших классический образ настоящего петербургского интеллигента.

Между тем Николай Петрович был родом из русской провинции – из города Бежецка Тверской губернии. Родители его происходили из семей священников. Деду Николая Петровича, священнику Хлебникову, за благочестивый труд позволили носить фамилию «Бенеславский». Поэтому все последующие поколения шли уже именно под этой фамилией.