Лесной маг

— Ладно. Я готов терпеть от тебя многое, но только не оскорбления в адрес моей жены. Ты можешь поступать так, как посчитаешь нужным. А я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы мне не пришлось просить прощения у жены или кого-то еще за пренебрежение собственным долгом. Можешь трусливо принять свою смерть, если считаешь нужным, Невар. Доброго дня.

И с этими словами он ушел.

ГЛАВА 32

ЛИСАНА

Остаток утра я пролежал на нарах, размышляя о том, что намерен делать Спинк. Я был рад, что за меня готов вступиться друг, хотя уже решил сдаться. Однако меня мучила мысль, что он может выдать мое настоящее имя и рассказать о моих связях со спеками, уничтожив тем самым репутацию моей семьи. Даже если он сумеет добиться для меня пощады, мрачно подумал я, моя дальнейшая жизнь будет ужасной.

Я постарался об этом не думать и принялся строить планы, какими бы жалкими они ни были. При первой же возможности после того, как меня введут в зал суда, я попытаюсь напасть на председателя. И должен буду приложить все свои силы, а не просто притвориться. Я хотел вынудить их меня убить. Интересно, будет ли вооружена охрана, когда меня поведут на суд? Если да, то простая попытка к бегству может увенчаться успехом. Теперь, когда магия меня оставила, пара выстрелов в спину окончит всю эту историю. Я заерзал на нарах, и несчастные доски издали последний протестующий треск, прежде чем обрушиться на пол. Я вздохнул, но даже не стал вставать. Некоторое время спустя я закрыл глаза.

Сон разверзся подо мной, словно потайной люк в полу.

Я чувствовал, что стою на коленях в глубоком мху. Вокруг гудел жизнью летний лес. Я заморгал, поскольку даже просачивающийся сквозь листву свет казался слишком ярким после сумрака камеры. Ноздри наполнил густой сильный запах земли и мха. Вокруг меня запорхала бледно-зеленая бабочка, но порыв ветра унес ее прочь. Я медленно поднялся на ноги и огляделся, а потом направился вверх по тропе, ведущей к пню древесной женщины. Я чувствовал отличия своего появления здесь. Теперь я пришел сюда не по собственной воле, а по ее приказу. Я лишился ступней, словно призрак, и плыл над тропой там, где раньше ощущал под ногами мягкий мох. Прохладный ветерок коснулся моего лица, но волосы и одежда не шелохнулись. Оказавшись неподалеку от пня древесной женщины, я в изумлении остановился.

— А вот и он, — услышал я ее голос.

Однако она обращалась не ко мне. Эпини стояла рядом, опираясь на пень. Ее бледное лицо заливал пот, и она выглядела тревожно настоящей. На ней была желтая соломенная шляпа, которую Эпини сдвинула на спину, оставив висеть на ленте. Она собрала волосы в узел, как положено замужней женщине, но несколько прядей выбились и свисали вокруг ее лица. Темно-синее платье показалось мне удивительно бесформенным. Потом я внезапно сообразил, что оно просто подогнано по фигуре беременной женщины.

— Ты не можешь находиться здесь, — сказал я ей.

Она смотрела на меня, ее глаза округлились.

— Тебя не может быть здесь, — повторил я громче, и Эпини услышала меня.

— Я здесь, — едва ли не с гневом возразила она, прищурилась, ахнула и поднесла руку ко рту. — Это тебя не может быть. Невар, ты весь какой-то расплывчатый.

— Ты здесь только по ее просьбе, — укорила меня древесная женщина, обретая форму.

Она сидела на верхушке своего пня, но выглядела постаревшей и усталой. Я заметил, что она похудела. Это меня встревожило.

— Ты видишь, до чего ты меня довел! — упрекнула меня она. — Это по твоей вине, мальчик-солдат, у меня осталось так мало сил, чтобы помочь тебе.

— Я не понимаю.

— Он никогда ничего не понимает, — заметила древесная женщина вращаясь к Эпини, — таким тоном старшая подруга дает советы младшей.

— Я знаю, — ответила Эпини, и я услышал в ее голосе усталость и страх.

Она тяжело дышала, а потом положила руку себе на живот, и у меня сжалось сердце.

— Тебя не должно быть здесь. Как ты сюда попала?

— Я пришла. — Она отдышалась. — Вверх по холму. Против страха.

— Я была удивлена, что она смогла, — заметила древесная женщина. — Она пришла в лес и стала звать Оликею. Ей повезло, что на зов откликнулась я. Оликея все еще очень на тебя зла, мальчик-солдат. И я легко могу себе представить, как она может выплеснуть свой гнев.

— Я не понимаю, как это возможно, — повторил я. — Разве это не другая сторона? Разве я не пришел сюда во сне?

— Да, пришел. Но ты пришел во сне в настоящее место — а твоя кузина добралась сюда пешком. Что ж, теперь мы все здесь. Она утверждает, что готова пойти на все, если магия поможет ей тебя спасти, — древесная женщина склонила голову набок, и ее взгляд похолодел. — Быть может, мне стоит попросить ее первенца.

— Нет! — закричал я, но мой голос оказался не громче кошачьего шипения.

Эпини побледнела, но ничего не сказала. Она посмотрела на меня, ее глаза наполнились слезами. Она склонила голову.

— Эпини прямо сейчас отправится домой, к мужу, — заявил я.