Лестница Аида

Зная страсть русских, к применению управляемых ракет, выпускаемых танками с дальних дистанций‑ Арнольд приказал поставить плотную дымовую завесу, перед боевыми порядками бригады. Когда "иваны" споткнутся о сто семьдесят вторую пехотную – им во фланг ударят французы. ВВС‑ тоже обещали полную поддержку. Будут даже А‑10,не считая европейских "Торнадо" и наших F‑16….

Русские танки вынырнули из‑за дымовой завесы, гудя турбинами на расстоянии меньше двух километров. "Барсы" создавались именно для того, что бы в маневренном бою, сокрушить "вероятного" противника и расчистить дорогу вглубь Европы – тысячам более примитивных, советских танков. Конструкторы уповали на три составляющих успеха Т‑80‑ подвижность, огневую мощь и защиту. Если с первым и вторым‑ у "Абрамсов" генерала Меллоуна‑ всё было в норме‑ защита, как обычно ни к чёрту не годилась. Плата за комфорт экипажа, приходилось прикрывать бронёй эргономичный внутренний объём. Причём бронёй тонкой, поставь туда основательную броневую преграду‑ вес танка перевалит за сотню тонн. Стреляй "Абрамсы" с места, как в "Буре в пустыне" по устаревшим машинам арабов‑ это было бы не важно. Но в "собачьей свалке" которая началась после прорыва русских на близкую дистанцию‑ бронезащита играла ведущую роль. Видели бои на ринге, когда низкорослый боксер прорывается к своему длиннорукому визави? Вот то же и случилось в танковом бою под Радомом‑ 29 июля…Желая избежать убийственного огня "Рефлексов",Арнольд Меллоун сошёлся с "иванами" на расстояние пистолетного выстрела, надеясь на подготовку экипажей и крепкую американскую сталь. Сегодня‑ был явно не его день. Приземистые, верткие "барсы",вырубали "Абрамсы" один за другим, враз ставшие стальными, прокопченными склепами, для множества экипажей –,вопли заживо сгорающих парней из Миннесоты, Айдахо и Колорадо будут звучать в его ушах, до самого последнего дня его жизни. Русские – сбили бригаду Меллоуна с позиции, одним ударом, прошив по диагонали – насквозь её боевые порядки. Бригада – ошарашенная потерями, покатилась назад и была бы неминуемо смята и раскатана по земле – если бы не фланговый удар французов. Русские развернулись против них, и потрясённый Меллоун увел свою потрепанную часть, к окраине Радома. Надо будет, попытаться закрепится здесь. Здесь капитальные строения и пехота на "Бредли" с ПТРК – имеет шансы надрать "иванам" задницу. Учитывая помощь поляков. Арнольд‑ не был трусом, поражение в первом бою и тяжёлые потери не выбили его из колеи. За Радом‑ он собирался драться – как за родной Канзас. Если русские его возьмут с ходу‑ фронт рухнет как гнилой забор от Карпат до самой Мазовии и скоро автобаны Германии задрожат от гула и тяжести "восьмидесятых". Генерал Беркли – просто не сумеет стянуть в кулак весь третий корпус‑ нас разорвут по частям.

Меллоун скинул защитный шлем и полил себе на голову, стараясь привести в мысли в норму, полбутылки воды. Если бы сейчас, заглянув в командирский фургон, Арнольда увидел кто то из родных или сослуживцев‑ то поразились перемене его внешности. День действительно – был тяжёлым. Бригадный генерал армии США‑ стал абсолютно седым. Как лунь…

Вашингтон. Округ Колумбия. 31 июля

На президента Соединенных Штатов Америки, Ричарда Бората Обайя – было неприятно смотреть. Всенародно избранный лидер сильнейшей державы планеты внешне выглядел, как труп недельной давности. Сначала похороненный, затем выкопанный колдунами вуду, оживлённый и облажённый для потехи в безупречный костюм. Красноречивый, обаятельный президент, за последние трое суток, превратился в издерганное, нервное существо. Лицо приобрело землисто‑ серый оттенок, осунулось, глаза покраснели от бессонницы и ночных бдений. Вместо белозубой, глуповатой улыбки во все тридцать два зуба, Обайя, из‑за появившегося нервного тика теперь демонстрировал какой то корявый оскал, в духе африканских ритуальных масок. Руки периодически дрожали и что‑ бы это прекратить, врачи прописали президенту успокоительное. Но видимо стало только хуже, препараты дали обратный эффект. Ночью – Ричард Обайя был чрезвычайно активен, днём‑ прибывал в состоянии стресса и апатии. Прерываемого внезапными вспышками гнева.

Роберт Пирс, прорвавшийся е президенту, был шокирован внешним видом Ричарда. И временем, за которое эта метаморфоза произошла. В голове мелькнула шальная мысль, что первый чернокожий лидер Америки, её надежда на "светлое будущие" – сейчас здорово напоминает Гитлера, в последние дни жизни, запертого в бункере под Рейхсканцелярией. От такого сравнения, даже железобетонному Пирсу стало как то не по себе…