Лестница Аида

Определенный резон, в словах не в меру разговорчивого для своей профессии снайпера Постышева – был. На последних перед войной маневрах – седьмую гвардейскую бригаду перебросили далеко на восток к новой казахской границы и выбросили прямо на каменистую равнину, продуваемую всеми ветрами. Тогда из взвода, четверо пострадали – один, Серега Юдин, раздробил шейный позвонок и на всю жизнь остался инвалидом. Валерий, уже прощался с погонами и офицерской карьерой но комбат, гвардии майор Жилин, как и командование бригады среагировали на ЧП удивительно спокойно. Тем более, как выяснилось взвод Максимова показал отличные результаты, по точности приземления и по скорости вступления в учебный бой. В тех маневрах было много раненых и даже четверо из бригады разбились насмерть – злой, пронизывающий ветер не стихал ни на минуту, а прыгали в полном боевом снаряжении и сразу в "бой". Уже тогда, по туманным намекам Максимов понял, что отрабатывался план выброски массового парашютного десанта в условиях плохой погоды. Для прикрытия обнаженного участка границы. Понятно – от кого может прикрывать целая десантная бригада выброшенная со всей штатной техникой в степи??? Правильно‑ только от наших маленьких желтый соседей. Будь они не ладны. В итоге этих экстремальных маневров – седьмая гвардейская воздушно‑десантная потеряла людей больше, чем за полгода постоянных стычек на Кавказе. Зато приобрела неоценимый опыт десантирования на каменистую поверхность при сильнейшем ветре. Чего ей до этого, не хватало.

– Ага. Только непонятно почему мы в Архангельске сидим. Где Китай и где Архангельск..?! Тоже мне, стратопедарх… Презрительно выдавил из себя Максимов и повернувшись спиной, ушёл.

Развернутая под Новороссийском на базе седьмой десантно‑штурмовой дивизии, бригада имела ещё и горную подготовку и во всех документах значилась как воздушно‑десантная(горная)бригада. Соединение "затачивалось" для боевых действий на южном стратегическом направлении, где горы не редкость. После очередной пертурбации – в военном ведомстве пришли к выводу, что воздушно‑десантные войска, как сохранившие автономность в качестве отдельного рода войск, больше не нужны. Десантно‑штурмовые бригады вместе с приданными вертолетными полками, были снова приписаны к сухопутным войскам, десантники‑парашютисты влились в состав ВВС. В соответствии с новыми взглядами на будущую войну. По этим взглядам каждый вид вооруженных сил – Сухопутные войска, ВВС и ВМС[135], должен был обладать стандартным набором инструментов для самостоятельного ведения локальной войны. Армия‑ имела свою авиацию, десантные части и спецназ, моряки‑ тем более, и только ВВС‑ полного набора не имело. Не хватало им‑ своей пехоты. В итоге – три гвардейские воздушно‑десантные бригады, штаб ВДВ, учебные и тыловые части вошли в состав обновленных ВВС. Очутившись у летчиков на довольствии, десантники затихли, ожидая очередных сокращений и самодурства. Но всё вышло – наоборот. Оснащение войск‑ выросло на порядок, в бригадах вместо четырех батальонов стало по шесть, резко усилилась прыжковая подготовка. Особенно на парашютах типа "крыло". Главком ВВС, на встрече с командованием десантников, без обиняков заявил

– Раз вы – крылатая пехота, значит должны в 72 часа разворачивается в любой точке земного шара. Со всем необходимым для войны …

Первая серьёзная война в жизни Максимова‑ случилась на два года назад. Сначала они резались с боевиками на Кавказе в качестве легкой пехоты, затем ближе к концу были переброшены самолётами в Крым. Оседлав свои БМД – парашютисты "чистили" вместе с украинским спецназом побережье от Феодосии до Ялты, затем штурмовали сам город. Последние бои были уже под Севастополем. Засевшие на господствующих высотах итальянцы, французы, румыны – поливали свинцом подступы к городу, не давая подступится к погибающему русско‑украинскому гарнизону[136]. Но седьмая гвардейская десантная – прорвалась. По своим трупам и трупам врагов. Из взвода Валерия – погибло шестеро, еще восемь отправились в госпиталь. Самого Максимова – не задело даже известняковой крошкой в изобилии летящей после каждого взрыва мины. Как заговорили, ей Богу.

Затем снова Кавказ‑ правда, теперь там почти курорт. Отравляющие вещества и ОДАБы сделали свое дело, практически уничтожив многовековой культ "абречества". Теперь горцы, с молоком матери помимо старой ненависти к " урысам" – впитывали страх. Страх жуткий, буквально мистический‑ перед невидимыми газом, разъедающими человеческую кожу и выжигающим глаза. Перед невидимыми, но вездесущими, беспилотными роботами, парящими в небе и насылающим на головы непокорных джигитов управляемые ракеты. Или огненный дождь из реактивных снарядов… Как говорил один известный человек – "благодарность забывается быстро, страх – не забывается никогда".. Русских‑ не надо любить, их надо боятся…