Лестница Аида

Вагнер и Месди, как явствовало из теленовостей и интернета, погибли в результате несчастного случая. Пожар на вилле покойника Бруно, был такой силы, что от потерпевших нашли только обугленные кости. Причину смерти пытались выяснить эксперты, хотя противопожарная служба настаивала на утечке газа с последующим взрывом. Погибшие – хорошо знали друг друга и сам факт их совместного нахождения в доме ни у кого вопросов не вызывал. Кроме имама шиитской мечети. По крайней мере, нервозность муллы, была хорошо видна Харону. За сутки, которые он следил за Абу‑Бараком, тот постоянно крутился, бегал, болтал с кем то по телефону, орал на прихожан мечети. Короче, здорово напоминал человека, в тощий зад которого воткнули шило. Не иначе переживает за своих поганых дружков, доктора и адвоката, горящих ныне в аду. В Бога – Харон не верил, но в Ад‑ верил. Представить себе Рай, где люди бродят в кущах, одетые в легкие белые распашонки, по типу больничных пижам и ведут философские беседы о сущности бытия – Харон, при всём богатстве фантазии, не мог. Вот Ад‑ это другое дело…представить легко, особенно когда вмажешь из "Шмеля" в подвал с боевиками…И потом заглянешь туда. Филиал Ада на земле.

Так вот, устранив Вагнера и Месди с помощью смертельной инъекции и спалив виллу, группа Харона взяла под колпак – муллу. Как единственную нить, ведущую к организаторам теракта. По хорошему, Абу – Барака, надо было брать живьем, допросить с пристрастием и затем‑ тайно переправить в Москву, через Финляндию или Словакию. В экстренном случае, разрешалось выбив нужные показания – ликвидировать муллу на месте.

За двое суток наблюдения, Харон обнаружил пару неприятных моментов. Во первых, вокруг мечети беспрерывно, сменяя друг друга паслись полицейские агенты в штатском. Невзрачные люди, упорно косящие под бродяг или коммунальных служащих. Во вторых – Абу‑Барак, никогда не был один. Его всегда сопровождало два‑ три человека. Крепкие, черноволосые, усатые парни. Лет по тридцать с тренированными мышцами и резкими, волчьими взглядами. Иногда к ним, присоединялись благообразные, пузатые отцы семейств или совсем древние старики. Со всеми, приходившими к нему, мулла подолгу беседовал, отвечал на вопросы, что‑то объяснял. Женщины приходили редко, в основном закутанные в хиджабы, упитанные бабёнки с грацией беременной слонихи. Но одна женщина, тоже в платке и темных очках встречалась с муллой, один на один. Харон удивился, когда увидел накаченных телохранителей, толпящихся возле входа в мечеть и пропускающих высокую статную женщину в белом платке и больших темных очках. Даже на расстоянии было видно, что женщина‑ красива. Полные губы, высокие, ярко очерченные природой скулы и изогнутые, как бы сказали на Руси – соболиные брови. Лицо городской хищницы, лет сорока а может и чуть меньше…Или больше.

Дама, приехала на серебристом, классическом "Порше ‑911",который небрежно бросила на заплеванной мостовой, возле кучки подростков непонятной национальности одетых по петушиному яркие майки и спортивные штаны. Никто из шпаны к машине не подошёл, наоборот боязливо оглядываясь на мечеть, подростки перешли на другую строну дороги. Незнакомка‑ выпрямв спину и не удосужив прислужников муллы – даже взглядом, прошла внутрь. Где то через полчаса, дама вышла в сопровождении семенящего за ней муллы. Абу‑Барак, проводил незнакомку до машины. Едва та отъехала, подобострастное лицо шиита, тут же приняло привычное злобно‑надменное выражение. Двуличный тип, шкура – одним словом…

За "Порше" отправили хвост, затем пробили незнакомку по базе данных, со взломанного полицейского сервера. Выяснилось – это палестинка Зейна Хинкель, жена влиятельного политика от Христианского Демократического союза. Родилась в 1971 году в семье врача, с 1982 года проживает в Германии. Родители – погибли в ходе резни в лагере Сабра, Зейну приютили бездетные немецкие аристократы фон Бургофф. Дважды была замужем, до Хинкеля – жила с немецким дипломатом, работавшим в Ливии и Тунисе. Растит дочь десяти лет от Хинкеля. Политическая активистка, борец за права женщин в мусульманских диаспорах… Что может связывать такую красивую женщину с бородатым богословом‑ непонятно.

– Что делать будем, Харон?

В комнату, неслышно прошёл Мамонт, вернувшийся с дежурства на улице. Похожий на цыгана или араба, он органично вписывался в разноязыкую, пёструю толпу жителей Кройцберга, не мелькая излишне арийской внешностью.

– Дождёмся ночи. Мулла здесь живет, в мечети. Там его и возьмём.

– А полиция? Филеры трутся постоянно, да ещё патрульные по ночам частенько проезжают.

– Нас. ть мне на полицию. Тачки готовы? Моторы проверили, всё нормально?

– Норма. Всё проверили, оружие тоже. И документы. Зеленая тропа через границу – будет. Харон, ты отдохни, что ли, вторые сутки от окна не отходишь!

– Ты мне мамочка, что‑ ли, Мамонт??? Рано пока. Смотри, этот бородатый, дерганный какой то…Того и гляди в бега ударится, ищи его потом…