Лестница героев

– Знаю, – медленно ответила Вивьен. – Но не понимаю, каким образом использованные аэролиты, которые там хранились, могут помочь Империи выиграть войну.

– Хранились? – переспросил Тайрек. – Значит, сейчас их там нет?

– Нет конечно, – усмехнулась Вивьен. – Когда началась атака на Сирион, в действие вступил чрезвычайный протокол четвертой категории, и аэролиты вместе с самым важным оборудованием фабрики переместили в надежное место, чтобы они не попали в руки врага.

– Четвертой категории? – нахмурился юноша. – Почему я о ней никогда не слышал?

– Ты, конечно, тот еще наглец, но не забывай – ты был лишь секретарем.

– Ну да, – согласился Тайрек и пробормотал себе под нос: – Глупо было с моей стороны заявиться на фабрику, не проверив прежде все как следует. А ты, я так понимаю, знаешь, где они сейчас находятся?

– Собираешься снова меня использовать? – подняла красивые тонкие брови Вивьен. – Именно поэтому попросил дружков так себя разукрасить? Чтобы я тебя пожалела?

– Нет. И это ответ на все вопросы. А использованные летные камни и правда нужны, я обещал генералу эр Спата доставить их на мыс Горн.

– Повторяю вопрос: зачем?

– Если я отвечу, ты скажешь мне, где они?

– Собираешься ставить мне условия?

Тайрек вздохнул. Несколько мгновений подумал, а затем решился.

– Вивьен, ты никогда не задумывалась, откуда берутся использованные летные камни? Ведь умерших авионер хоронят вместе с ними…

Вивьен продолжала требовательно смотреть на Тайрека сверху вниз, и он не стал ждать ее ответа.

– Хорошо. А ты не задумывалась, почему их держат именно на фабрике монкулов? Не логичнее ли хранить их в одном из зданий Министерства полетов? Я знаю, что у тебя нет доступа к сведениям такого уровня, но сама-то ты не могла ни разу не задаться этим вопросом!

Вивьен непроизвольно вздернула подбородок.

Тайрек едва заметно улыбнулся. Но не торжествующе. Скорее сочувственно.

– Ты, конечно, можешь мне не поверить. Однако, если все же поверишь, учти: после того, что я расскажу, обратной дороги уже не будет.

* * *

Возвращение на мыс Горн было мрачным и тягостным. Совсем не таким, как это представлялось Нике. Казалось бы, факт, что они выжили в этой рискованной операции, уже сам по себе повод для радости. И они все-таки вызволили Тристана, а значит, по всем параметрам миссия удалась!

Однако уплаченная за успех цена тяжелым камнем лежала на сердце. Конечно, Ника понимала, что миссия будет опасной, конечно, понимала, что они рискуют собственными жизнями, что погибнуть мог любой – или даже все, в том числе и она сама. Но… но юности свойственна живущая где-то в глубине души уверенность, что ничего по-настоящему страшного не произойдет. Я же еще совсем молодая, я же только начинаю жить! Ужасные, непоправимые вещи случаются с другими, а меня эта участь минует. И важных для меня людей – тоже. Успокаивающая иллюзия, которую жизнь раньше или позже неизменно разрушает.

Ника каждую минуту, каждую секунду помнила том, что в оружейно-грузовом отсеке лежит труп неизвестной ей Камилии, и от присутствия мертвого тела на борту было не по себе. К тому же перед глазами то и дело возникала картина падающей на землю «шпильки». Ника чувствовала себя немного виноватой перед другой авионерой, чей «гусь» разбился еще раньше, ведь о ней она переживала не так сильно, но сердцу не прикажешь, не заставишь скорбеть обо всех одинаково, и девушка постоянно прокручивала в голове именно сцену крушения авиона Ванессы. Могла ли она что-то сделать? Как-то предотвратить гибель? Помочь? Спасти? Как же это все-таки несправедливо!

Время тянулось бесконечно – и в тягостном молчании. Похоже, у всех на душе было так же плохо, как и у Ники: и у сидевшего в соседнем кресле Тристана, и у устроившейся на скамье позади мадам эр Мада. Зато из грузового отсека, где расположились выжившие бойцы группы Сектора Шесть, время от времени доносились веселые голоса. Ника не разбирала слов, но слышала живую интонацию, а иногда даже что-то похожее на смех – и ловила себя на том, что в ней поднимается волна возмущения. Как они могут продолжать вести себя как ни в чем не бывало? Может, им и наплевать на авионер и Ванессу, но ведь они потеряли и своих товарищей!

Спустя какое-то время в кабину вошла командир отряда, суровая пожилая дама со странным именем Тэтчер, окинула их проницательным взглядом и заметила, обращаясь к мадам эр Мада:

– Ну ладно, она – неопытная девчонка, а он – джентльмен, существо по определению более ранимое. Но вы-то, майор! Вы же были боевой авионерой, героиней мыса Горн! Неужели вас так размягчили несколько лет в кресле директрисы летной школы?

Мадам эр Мада ничего не ответила.