Лестница героев

– Никто не улетит до тех пор, пока вы не успокоитесь, – стараясь говорить как можно громче, объявила она. – Чем быстрее мы улетим, тем быстрее я вернусь за новой партией. Отсюда до мыса Горн всего сорок пять минут полета, и я буду прилетать до тех пор, пока не увезу всех желающих! Слово авионеры! И я хочу начать отвозить вас как можно скорее! Но для этого вы должны образовать очередь, чтобы спокойно загружаться на борт авиона. Еще раз повторяю: я не уведу отсюда авион, пока вы не успокоитесь! И я обещаю, что буду прилетать сюда до тех пор, пока не увезу всех желающих!

Толпа и не думала образовывать очередь, но по крайней мере люди молчали и не ломились к «Урагану». Что ж, это уже что-то…

– Сейчас я открою люк в грузовой отсек, – сообщила Ника. – Еще раз повторяю: если вы броситесь его штурмовать, давя друг друга, мы никуда отсюда не улетим!

Сотни глаз выжидательно смотрели на девушку, и, кажется, только сейчас она поняла, что перед ней все-таки не толпа, которая еще мгновение назад казалась ей самостоятельным единым существом, а просто люди. Множество испуганных людей.

И не было никого, кто мог бы взять на себя руководство и как-то их успокоить и организовать.

Не без внутреннего содрогания Ника спрыгнула на летное поле, обошла авион и встала рядом с люком.

Толпа тут же качнулась вперед, готовая атаковать, сминать, сносить со своего пути. Она была почти такой же природной стихией, как и шторм, столь же мощная и неумолимая. И все же, в отличие от шторма, до толпы – если повезет – можно докричаться.

Ника встала перед люком и скрестила руки на груди.

– Я буду стоять у входа, – предупредила она. – Затопчете меня – некому будет вести авион.

А потом открыла люк в грузовой отсек предательски дрожащими руками и развернулась обратно к толпе. К людям. Услышали ли они ее? Смогут ли сдержать себя?

Толпа ворчала и бурлила, волновалась и подталкивала вперед, но все же вела себя вполне цивилизованно: люди проходили мимо Ники по одному или по двое.

Мелькнула мысль предложить, чтобы вперед пропустили джентльменов и детей, но девушка ее отбросила. Не стоит нарушать шаткое равновесие.

Когда грузовой отсек наполнился до предела, Ника подняла руку. К ее удовлетворению, тянувшаяся к авиону очередь застыла.

– Все! – сообщила она и добавила небольшую, но убедительную ложь: – Авион не сможет поднять больше. Сейчас вы освободите полосу, и я улечу на мыс Горн. Сорок пять минут туда, полчаса на разгрузку, сорок пять минут обратно – через два часа я буду здесь. И возможно, другие грузовые авионы. Всем спасибо!

Сев за штурвал, Ника поняла, что могла бы взять с собой еще человек пять в кабину, но рисковать и возвращаться не стала и начала разбег.

Только взлетев, она поняла, что так и не узнала про Алисию и Тиккори.

* * *

– Ника, я тебе запрещаю! – категоричным тоном заявила мадам рей Данс. – Ты превысила максимально допустимую продолжительность полета без отдыха часов на шесть, не меньше. Хватит! Остальное сделают другие авионы!

– Мадам майор, последний раз, – настаивала Ника.

После двух рейсов «Урагана» и еще четырех грузовых авионов толпа на летном поле поредела настолько, что больше уже и не казалась толпой. Собственно, оставшиеся наверняка поместятся в грузовом отсеке «Урагана».

– Мадам майор, пожалуйста, – продолжила упрашивать Ника, когда командир Танго отрицательно покачала головой. – Разрешите мне еще один вылет! Я обещала им… – Ника запнулась, не в силах описать, что творилось на летном поле Алтана, когда она прилетела туда в первый раз. – Я обещала, что буду прилетать до тех пор, пока не увезу всех. Я дала слово авионеры. Я не могу его нарушить! Мадам майор…

Командир Танго бросила на Нику пристальный взгляд.

– Последний раз, – нехотя согласилась она. – Ты права, слово авионеры нельзя нарушать.

У «Урагана», как всегда, ждал Ансель. Он смотрел на Нику с тревогой, но не говорил ни слова. А она ощущала его взгляд почти как теплое, ободряющее прикосновение, и ей почему-то казалось, что он понимает, что она делает и почему. Понимает – и одобряет. Хоть и переживает. А может, она все это придумала, и ощущение молчаливого взаимопонимания – это лишь плод ее воображения, помноженный на сильнейшую усталость…

Приземлившись на авиодром Алтана, Ника едва не завалила «Ураган» налево при торможении и впервые отчетливо поняла, почему установлены такие жесткие правила максимальной длительности полета и минимального необходимого отдыха для авионеры. От усталости она больше не могла концентрироваться, выполняла необходимые действия механически, словно в полусне. Только когда авион начало ощутимо заваливать, она вздрогнула, пришла в себя, выровняла летную машину и поняла, что она очень, очень сильно устала! И что, оказывается, можно сидеть за рулем авиона и не соображать, что делаешь!