Лестница грёз (Одесситки)

Я пересела на место Зину ли, откуда еще лучше, через открытое настежь окно, просматривалась вся территория. Мои познания трудового процесса стали значительно шире. Возглас диспетчера, что к Лейбзону пожаловал сам «полтора жида», особо привлёк моё внимание. Такую личность ещё не лицезрела. Я много чего ещё не видела, поскольку мы были только филиалом, а главная контора располагалась на Моторной, 8, за всеми заставами. Там же находилась и резиденция большого начальства, как величал её Лейбзон. Его часто вызывали туда, и тогда у нас начиналось то, что можно в двух словах изобразить, как кошка из дома, мыши в пляс.

На «полтора жида», безусловно, мне было интересно взглянуть. Я выглянула в окно и увидела «скорую помощь». К кому она приехала?

– Та то ж «полтора жида» прикатил. Сейчас побачишь, як выползать будет, не пропусти. Сейчас его хозяин отпустит. О, о, дывись! – удовлетворил мое любопытство наш диспетчер.

Действительно, было на что посмотреть. Никогда в жизни ничего подобного я не видела. Он от своей полноты уже не был похож на человека. Еле сполз с трёх ступенек и, с трудом перебирая трущимися друг о дружку толстенными ногами буквой икс, плёлся в нашу сторону. При этом его громадное брюхо телемпалось из стороны в сторону, не совпадая в такт с головой и жирнющим подбородком. Уж очень неприятное это было зрелище. В принципе больной человек.

– Привет, Володя! – завидев диспетчера, «полтора жида» протянул ему руку. – Что не появляешься у меня? Разбогател? У меня для тебя всегда припасено. Говорят, у тебя здесь новая пассия завелась? Стоящий кадр?

Пыхтя как паровоз, что подвозит на базу вагоны, он протиснулся к моему окошку, пытаясь что-то рассмотреть. Диспетчер бросился ему наперерез.

– От только этого мне не надо! Здесь всё схвачено. Под личным контролем самого…

– Та ладно, Володенька, всё сейчас продаётся и покупается. Только от цены зависит. А знаешь, она того стоит, аппетитная деваха, молоденькая. Какой твой процент? Подумай и позвони, свои же люди, разберёмся. Договорились?

Перебирая своими слоновьими ногами, необъятный толстячок дошкандыбал к «скорой помощи» и с помощью шофёра и врача в белом халате еле втиснулся через заднюю дверь ЗИМа.

Едва машина с визгом вылетела за территорию, как у моей кельи объявился Володя:

– Ну шо, ты всё слышала?

– Я не подслушиваю, это не мое, противно.

– Ага, такая, значит, политика. Ничего не вижу ничего не слышу никому ничего не говорю. А, между прочим, тебя лично касается. Тот еще удав. Заглотнет – и выплюнет.

– Меня? Я его не знаю.

– Зато он на тебя настроился.

– А кто он?

– Заведующий винным складом в городе, их у него несколько, в подвалах. Денег куры не клюют. На тебя запал. У них как состязание, у кого мошна больше, так тот и в дамках. В шашки играешь? Поставил он на тебя.

– Что поставил?

– Ты как с небес свалилась. Тебе сколько лет-то?

– Уже двадцать два.

– И не кумекаешь? Он тебя озолотит, у него цых грошей, як у бездомной собаки блох. И то больше, и девать некуда.

– Пусть он засунет их себе в одно место, можете так и передать ему. Будь он хоть «четыре жида» сразу.

– Я тебе передал, Венера Милосская, а там сама решай. Между прочим, раз ты такая неприступная, то двери зачиняй. Здеся желающих много, я тебя отбивать не буду.

Он вышел, и я на защёлку сразу закрыла дверь. Вот так номер, чтоб я помер. Только этого мне не хватало. Может, признаться и сказать им, кто мой дядька. Тогда их аппетит поубавится. Господи, такой урод и туда же. Фу, как противно. Еще и победитель соцсоревнования. Смех и грех. Боженька, родненький, дай продержаться ещё немного и получить эту сраную трудовую книжку и сбежать отсюда подальше.

Дня два прошло. Даже краситься на работу перестала. На все комплименты особо нахальных вообще не реагировала. И вдруг звонок из планового отдела, спрашивают: какой товар я в транзитной ведомости написала, не могут разобрать.

– Раки.

– Какие к черту раки? – трубку разрывал противный женский голос. – Сраки ещё напиши! Откуда они взялись?

Слышу как на том конце отчаянно лаются между собой. Мат-перемат, ищут какие-то накладные, крики – не наша продукция, афера. Где Зина?

– Не знаю.

– А что ты знаешь, – меня грубо обрывают, – передай телефон диспетчеру.

– Его нет на месте.

– А ты кто? Новенькая?

– Да.

– Как зовут?

– Оля.

– Кто принёс тебе эти накладные? – голос в трубке продолжал настойчиво выспрашивать.

– Мужчина какой-то. Он много сразу принёс, просил, чтобы я их ему проштамповала. Последняя была с этими раками. Я всё разнесла, копию, как положено, подшила.

– Наберут дур малахольных, и потом мучайся с ними. А под суд, если что, нам идти.

В трубке раздались короткие гудки.

Что же я такое натворила, чего не доглядела? Убей бог, догадаться не могла. Еще прознают, что на шоколадку купилась, зачем взяла? Не прошло и нескольких минут, как увидела несущегося на всех парах Лейбзона. Его брючки на тонких кривых ножках трепетали как паруса, волосы стояли дыбом.