Летающая невидимка

Не заезжая в город, группа рассталась с Кириллом и направилась домой.

Путь был не близкий. Но возвращаться, да еще и с таким уловом, было одно удовольствие.

Не доезжая до места встречи с группой прикрытия примерно два километра, группа вместе с «трофеем», бросив машину в кустах у дороги, направилась дальше уже пешочком. Очнувшийся к тому времени Борода, вначале не понимал, что с ним происходит. И только мычал от бессилия. Он даже зарычал, увидев среди конвоиров Стрелка. А разговоры вести с ним никто не собирался.

Но было уже хорошо, что то сам шел. И его не нужно было нести, как принцессу.

Группа прикрытия ожидала Стрелка с ребятами в том же месте, где и расставались перед этим.

Объединившись, двинулись к передовой.

Подошли к ней и пересекли ее без приключений.

А через некоторое время все уже сидели в кабинете командующего и устно докладывали с проведенной операции. Точнее докладывал Стрелок. А ребята изредка поправляли его или уточняли.

Лицо Патрушева светилось. Он практически ничего не спрашивал. Только с улыбкой смотрел то на одного, то на другого, то на третьего.

Борода к тому времени уже находился под стражей во внутренней тюрьме ополчения, которая располагалась тут же, в подвальном помещении штаба. К нему был приставлен специальный конвой из шести сменявших друг друга ополченца. Постоянно с ним непосредственно находились двое ополченца.

Как затравленный зверек, он все озирался вокруг. По его недоуменному, явно растерянному виду было понятно без слов, что он так и не осознал до конца, что же с ним приключилось. Ведь он так и не заметил, каким образом оказался в «родных пенатах» штаба ополчения, откуда не так давно спешно ретировался.

Он прекрасно помнил, что сидел в гараже закрытой базы и писал рапорт о проделанной работе в штабе ополчения. Но дописать не успел. По какой причине так и не понял.

Но сейчас Мурат меньше всего думал о судьбе этого отщепенца рода человеческого. Пусть этим занимаются следствие и трибунал. Он надеялся, что в этот раз Борода его не избежит. Правда, если не скроется в очередной раз, с помощью какого — ни будь такого же отщепенца. Хотя маловероятно, чтобы руководство ополчения наступила во второй раз на одни и те же грабли.

Гораздо большее значение для него имел вопрос: как скоро командующий отпустит его домой? Неужели тот не понимает, что он так соскучился по Людмиле. По ее ласкам, заботе.

Тем временем командующий сообщил присутствовавшим трем бойцам невидимого фронта, что руководство республики наградило их государственными наградами. Хотя официальное награждение, в рамках разумного и с учетом секретности операции, пройдет позже и не открыто.

И тут он сказал такое, что Мурат готов был подпрыгнуть со своего места. Оказывается, что в связи с успешным окончанием операции каждому ее участнику предоставлялся недельный отпуск.

Это радостное сообщение постепенно доходило до него. И, когда дошло, то он не выдержал, дождался перерыва в рассуждениях командующего, чтобы не перебивать его, встал и спросил с придыханием от волнения:

— А когда мы можем отправиться в отпуск?

Командующий вначале опешил от такого вопроса. Ведь он говорил о важных вещах, которые касались всех ополченцев.

Но потом, видимо сообразив что — то, заулыбавшись, сказал:

— Как только я закончу поздравлять вас с окончанием операции. Хотя, я сказал уже все, что хотел. Поэтому Вы втроем свободны на неделю от выполнения своих непосредственных обязанностей. А затем на службу. Дела не ждут. Счастливо отдохнуть, ребята!

***

Сказать, что Мурат быстро двигался к своей любимой, значит не сказать ровно ничего. Он летел, в переносном, конечно, смысле на крыльях любви.

Ох! Как он соскучился!

А ведь прошло всего — ничего времени, когда они расстались. Вот, что значит первая любовь!

Буквально через несколько минут он оказался в госпитале. Взлетел по лестнице одним махом на второй этаж. И… Его ожидало сообщение, что Людмила приболела и находится дома.

Не раздумывая ни минуты, он метнулся домой.

По дороге заскочил в магазин и по карточкам набрал разных продуктов. И, конечно же, бутылочку вина.

Со всем этим богатством он и ворвался в квартиру.

Люда спала в спальне на кровати. Лицо ее было бледным. Под глазами темные круги.

Мурат только мельком окинул взглядом все эти безобразия и прильнул губами к губам любимой.

Она вздрогнула. И открыла глаза.

Он собрался продолжить поцелуи вечность.

Но ее реакция удивила его.

Людмила резко отстранилась, как могла, от него. И даже руками уперлась в его грудь, отталкивая Мурата от себя.

— Не понял? — Без всякого возмущения, но удивленно спросил Мурат.

— Ты, что не понимаешь, что можешь заразиться от меня. У меня острое респираторное заболевание. Оно передается очень даже легко другому человеку. Хочешь заразиться и лежать рядом со мной?

— Я готов лежать рядом с тобой и здоровой и больной!

— Лучше все — таки здоровой. Если и ты заболеешь, кто будет ухаживать за больной женой, кроме тебя?

По ее уже не такому серьезному, как вначале, лицу Мурат понял, что он уже прощен за свою оплошность.