Летающая невидимка

— Проходите.

Молодой человек отступил в сторону и освободил проход для Стрелка.

Бородач пошел по коридору. Стрелок — за ним.

Через некоторое время они вошли в один из многочисленных кабинетов, двери которых выходили в коридор. На самой двери никакой шильды не было. Даже номера кабинета Стрелок не заметил. Как, впрочем, и на других, мимо которых они только что проследовали.

Обстановка в кабинете была такой же, как в фойе. Великолепной!

Хотя сразу все рассмотреть Мурат просто не успел.

— Прошу, садитесь, — бородач был сама доброта и любезность. — Чайком побалуемся? Или кофе? — как-то даже весело продолжил он.

— Как по мне, так лучше чай, черный, крепкий, без сахара.

«Последнее мог бы не говорить, обалдуй», — сам себя мысленно отругал Стрелок.

— Чифирь? — не только по оттенкам голоса, но и по внешнему виду Бороды чувствовалось, что он заинтригован ответом разведчика.

— Нет, ну, что Вы, — замялся Мурат. — Я не зэк какой-нибудь. И не сидел. Пока, — он сделал упор на последнем слове. Для чего, и сам не знал. — Просто люблю с детства чай покрепче. Это меня бабушка научила. Так и осталось. А кофе не люблю. Я не чувствую в нем такого аромата, как у чая. И только у черного чая. Пробовал пить зеленый. Многие мои знакомые, в особенности сельские жители Средней Азии, упиваются им. Но мне не понравился. Горький какой-то. А сахар стараюсь употреблять поменьше, так как к этому призывают врачи. Здоровье нужно не только укреплять, но и сохранять. Может, проживу какой — ни будь лишний пяток лет.

Он сам не узнавал себя. Кто его тянул за язык рассказать про бабушку, про врачей, про пристрастие к чаю. Молчал бы лучше в тряпочку. Не лез бы в дебри, из которых потом непросто выбраться..

— Отлично.

Бородач приоткрыл дверь в глубине кабинета, которую Стрелок не сразу и заметил, и спросил:

— Ты слышал?

К кому обращался хозяин кабинета, кто и что именно ответил из соседнего помещения, Стрелок не разобрал. Скорее всего, тот человек ответил утвердительно. Потому, что бородач прикрыл дверь и сел в кресло за обыкновенным письменным столом с двумя тумбами ящиков, стоящим слева от входа в кабинет. Через стол от бородача стояло ещё два стула.

— Присаживайтесь.

«И какой из них лучше?» — подумал разведчик.

Но выбрать стул не успел. Бородач указал на крайний справа стул. Стрелку было неудобно ослушаться старшего командира. И только, когда он сел на предложенный стул, то понял, что оказался спиной к входной двери.

Резко встав, он пересел на другой стул.

На лице бородача отразилось удивление. Но он ничего не спросил. Просто молча смотрел на Мурата. Видимо, ожидал объяснения.

Пришлось объясняться:

— Вы извините меня. Мои действия могут вызвать удивление. Но я уже давно не могу сидеть спиной к входной двери в помещение. Объяснить это я не могу. И перебороть себя тоже не могу. Может, это какое заболевание? Как, например, клаустрофобия.

Некоторое время бородач внимательно смотрел прямо в глаза Стрелка. Удивление на его лице сменилось на все такое же спокойствие и уверенность в себе.

— Вам уже сообщили, кто я, — скорее не спросил, а утвердительно сказал контрразведчик. — Да, я — начальник контрразведки нашего ополчения. Пока еще ополчения. Но скоро у нас будет нормальная армия. Очень скоро. Мой позывной — Борода. Это именно из-за нее, — при этом он нежно, как показалось разведчику, погладил свою бороду.

Некоторое время он молчал. При этом внимательно всматривался в лицо Стрелка. Даже не в лицо, а конкретно, в глаза. Казалось, что старается загипнотизировать его.

— Кто Вы, откуда прибыли, Ваш послужной список я прекрасно знаю. Ваше личное дело у меня на столе.

Стрелок машинально взглянул на стол. Действительно перед Бородой лежала папка с надписью: «Личное дело». Потом шли мелкие буквы. Поэтому Стрелок прочитать их не смог. Скорее всего, именно эту папку имел в виду Борода.

— Скажите, Вы действительно приехали сюда к нам, чтобы помочь защититься от нацистов?

— Да. Я уже говорил об этом. Если Вы хотите сказать, что не верите мне, то это Ваше право. Переубеждать Вас именно сейчас я не стану. Ведь это бесполезно. Доказать свою правоту можно только в деле. При чем, лучше на поле боя. Неужели я похож на человека, который из-за нехватки каких-то денег будет подставлять свою голову под пули. Это же глупо. Так может поступать только больной человек. По мне так это — шиза. Ведь, если меня убьют, а такое весьма возможно, или тяжело ранят, и я останусь инвалидом на всю оставшуюся жизнь, то зачем мне тогда эти деньги, что я у Вас заработаю? Мертвому они вообще не нужны. А инвалиду, разве что на лекарство да на лечение. Это, надеюсь, понятно?

«Что — то я опять разговорился. Не переусердствуй только мой милый», — так любовно отозвался о себе Мурат.

Борода не перебивал его. Только, когда разведчик остановился, сказал: