Летающие киты Исмаэля(сборник)

— Нет, спасибо, — покачал я головой и попытался пройти мимо, но женщина, брюнетка, похожая на Сильвану Пампанини и Джину Лолобриджиду одновременно, обхватила меня за шею и закричала:

— О, пойдем с нами, кожаная твоя голова! Ты такой милый. Выпей и пошли. Мы двигаем на Праздник Плодородия на ферме Джоунем. Сам Поливайносел будет там. Он соизволил побаловаться с нами, смертными, сегодня ночью. И ты можешь со мной побаловаться, чтобы урожай был хорошим. Пойми, я одна из любимых нимф Поли.

— Извините, — произнес я, — но мне нужно идти.

Я почувствовал, что что–то мокрое и теплое потекло по моей голове. Какую–то долю секунды я не мог догадаться, что это. Но когда я унюхал хмельной запах Варева, то понял все! И отреагировал со всей яростью и свирепостью, которые возбуждало во мне это пойло. Прежде чем мужчина успел вылить еще хоть немного жидкости мне на голову, я вырвался из цепких объятий женщины и толкнул ее прямо на ее спутника. Они оба упали.

Пока они поднимались, я схватил Алису за руку и побежал с ней по дороге, подальше от греха.

После того как мы пробежали добрых полкилометра, я вынужден был перейти на ходьбу. Сердце мое стучало так, будто хотело выскочить из груди, а голова, казалось, разбухла до космических размеров. Даже мои занятия гимнастикой не предусматривали таких перегрузок.

И все же я чувствовал себя не так уж плохо, потому что увидел, что Алиса, хотя и была более молодой и прекрасно подготовленной, дышала так же тяжело, как и я.

— Они не гонятся за нами, — объяснил я. — Вы знаете, мы настолько легко проникли в глубь этой территории, что даже интересно, как далеко может зайти колонна морской пехоты, если выйдет ночью. Может, именно и нужно попытаться атаковать.

— Мы уже пытались четыре раза, — отметила Алиса. — Два раза днем и два раза ночью. После первых трех попыток никто не вернулся, а что произошло с четвертой попыткой, вы сами знаете прекрасно.

Некоторое время мы шли молча. Затем я предложил:

— Послушайте, Алиса, несколько раз мы уже могли нарваться на неприятности. Поэтому я предлагаю не обращать внимания на прежние обиды. Давайте начнем все сначала, как добрые приятели.

— Ни за что! Я буду воздерживаться от пререканий, но о панибратстве не может быть и речи. Может, если мы напьемся этого Варева, то, как знать, вы и понравитесь мне. Впрочем, я сомневаюсь, чтобы это произошло даже в этом случае.

Я ничего не сказал, решив не открывать рта, как будто меня лишили языка.

Ободренная — или разъяренная — моим молчанием, она уточнила:

— Пожалуй, мы могли бы покончить со всем этим, напившись Варева. Вода наша пропала, и если вас мучит жажда, так же как и меня, то вы словно в огне. Мы будем без воды по меньшей мере еще часов четырнадцать, может, даже двадцать. И все это время нам придется шагать. Что случится, если нам придется все–таки попить Варева, так как пить больше неоткуда, как только из этой реки? Ведь не отравлена же она? По сути, мы знаем, что от этого мы, вероятнее всего, будем только счастливы. И это самое наихудшее. Это вещество ИКС, или Варево, или как вы там хотите его называть, является самым коварным из всех когда–либо применяемых наркотиков. Приверженцы его кажутся не только постоянно счастливыми, они получают от него много другой пользы.

Молчать дальше я уже был не в силах.

— Это опасные речи!

— Вовсе нет, мистер Темпер. Просто факты.

— Мне это не нравится.

— К чему такая страстность?

— Что? — Мой голос стал суров. — У меня нет причин для стыда. Да. Мои родители были наркоманами. Отец умер в государственной больнице. Мать излечили, но она сгорела во время пожара в ресторане, где работала поварихой. Когда я был помоложе, я по ночам навещал их могилы и выл на луну за то, что несправедливый бог позволил им умереть такой позорной и низкой смертью. Я…

Голос ее стал тише, но был тверд и спокоен, когда она произнесла:

— Извините, Дэн, мне очень жаль, что с вами это случилось. Но вы становитесь несколько мелодраматичным, не кажется ли вам?

Я сразу же притих.

— Вы правы. Это только из–за того, что мне показалось, что вы решили подколоть меня, чтобы я захотел…

— Обнажить передо мной свою душу? Нет, спасибо. С меня достаточно и того, что нам пришлось обнажить наши тела. Я не хочу причинить вам боль, но старые наркотики и это Варево нельзя сравнивать.

— А разве не становятся дегенератами те, кто пьет Варево? Посмотрите на их тела! Откуда вы знаете, что этого не происходит? Разве все это длится достаточно долго, чтобы можно было определенно что–нибудь сказать? И если все такие здоровые, невинные и счастливые, то почему Поливайносел пытался вас изнасиловать?