Летящие к солнцу 1. Вопрос веры (СИ)

- Догадываюсь, куда ты "погрузиться" хочешь, - перебила Вероника. - Совсем стыд потерял? Тебе четырнадцать лет! Или смени ассистентку, или я никуда не уйду.

Джеронимо опустил голову с тяжелым вздохом, а когда поднял, на губах почему-то играла улыбка.

- Допустим, ты права, - сказал он. - Что с того? Мне, как и тебе, кстати, жить осталось чуть больше полусуток. Хочешь провести это время, защищая мою невинность? Тебе не кажется, что всем нам пора крикнуть: "Hakuna matata!" и провести оставшееся время с удовольствием? Сделай одолжение, сестра, иди и живи своей жизнью. Дай мне спокойно работать, потому что только от меня сейчас еще может быть хоть какая-то польза.

--

Глава 12

Командир оставался неподалеку, с пониманием отнесясь к моему желанию побыть в одиночестве. Я подошел к воняющему порохом и гарью бронетранспортеру. Труп Педро каким-то образом выковыряли. Впрочем, я довольно быстро понял, каким - рядом оказался покореженный домкрат. Видимо, один из многих.

От гусеницы начинался меловой контур, обозначающий нижнюю половину великого поэта. Грустное зрелище, даже в полутьме. Я предпочел усесться на противоположной, ярко освещенной стороне транспортера.

Одного прикосновения к корпусу хватило, чтобы понять: машина мертва. Куда мертвее, чем был я большую часть жизни. Чертовски жаль. Так хотелось еще разок испытать силы... Но когда я коснулся ладонью брони и прикрыл глаза, концентрируясь, внутри машины что-то щелкнуло и надломилось. Я отдернул руку. Хватит глумиться над трупами. Это слишком даже для меня.

Вероника минут пятнадцать пререкалась с Джеронимо под аккомпанемент таинственных улыбочек Мышонка-Аленки, прежде чем согласилась уйти. Сначала мы с ней подпирали спинами дверь лаборатории, потом унылый бородач проявил гостеприимство и проводил нас в подсобное помещение с двумя диванами, столом и возможностью пить грибной чай. Но после первой же чашки я ушел, сказав Веронике, где буду. Что меня привело сюда? Возможно, чисто риверианское желание проститься с единственным здесь существом, которое можно назвать близким по духу. Разве машины не спят точно так же, как я, до тех пор, пока кто-то не повернет ключ?

- Я хочу от вас ребенка!

Я вздрогнул. Размышляя, так увлекся, что не заметил: у меня появилась компания. На полу, в двух шагах, стояла красивая светловолосая девчонка и смотрела на меня снизу вверх. В ее взгляде столько страха, благоговения и надежды, что мне сделалось грустно.

- Может, лучше автограф? - предложил я.

- Нет! - тряхнула головой девушка. - Вы не понимаете. Я - шлюха.

- Какой ужас, - флегматично ответил я.

Но мое равнодушие девушку не отпугнуло. Она неуклюже вскарабкалась на броню, села рядом. Не такая уж мелкая, как показалась сперва. Может, и постарше меня на год.

- Вы не понимаете, - с жаром повторила она. - Это на веки вечные. Моя мать в молодости нарушила закон, и на суде ей дали выбор: триффиды или солдаты. Она ушла к солдатам, стала шлюхой, но только чтобы спасти меня, ведь она уже была беременной...

- Интересные у вас обычаи. - Я поежился.

- Назад пути нет, кроме, может быть, одного. Если я рожу ребенка от вас, от героя из пророчества Августина, от всадника постапокалипсиса... - У нее задрожали губы, на глаза навернулись слезы, но девушка решительно отерла их. - Может, хоть этого ребенка они согласятся принять к себе.

Мой эмоциональный двойник выдал категорический вердикт: девчонка не притворяется. Все ее эмоции действительно так печальны и глубоки, как она показывает. Но что с того? В ту первую встречу в камере дома Альтомирано Вероника тоже искренне рыдала. Что не помешало ей вывихнуть мне руку и устроить сотрясение мозга. Девочки, девушки, женщины - страшные монстры. Они правдой вертят так же легко, как ложью. Беспринципные чудовища.

Но я молчал, и девушка заволновалась, заерзала. Говорят, есть люди, которых возбуждает, когда девушка, желающая от тебя ребенка, ерзает по твоему другу. Мертвому другу. Но я к их числу не отношусь.

- Вы согласитесь? - дрожащим голоском спросила она.

Я отрицательно покачал головой.

- Но почему? Я что, некрасивая?

- Красивая, - пришлось признаться.

- Или вам девушки не нравятся?

- Нравятся.

- Так в чем дело?

Я повернул голову к ней и, глядя в глаза, все объяснил, не прерываясь и не повышая голос:

- Дело в том, что я - человек, и у меня тоже есть какие-никакие извращенные чувства. Что бы там ни насочинял ваш блаженный Августин, я - человек, а не машина для совершения подвигов и оплодотворения страждущих. Считай меня наивным, но я хочу, чтобы мой первый сексуальный контакт был чем-то глубоко личным и исполненным нежных чувств, что, конечно, невозможно до тех пор, пока я не разберусь со своим эмоциональным двойником, но это - моя проблема, не забивай голову. В любом случае, у меня нет ни малейшего желания сокрушать членом моральные устои вашего общества, к чему я вплотную приблизился в первые же минуты нахождения здесь. И как ты обратилась ко мне?

- Я старалась попросить вежливо! - воскликнула девушка, прижав кулаки к груди.

Я поморщился.