Летние расследования

– Мы незнакомы, – успокоила его Мирослава и развернула перед его глазами свое удостоверение.

Мужчина, едва взглянув на него, вздохнул и проговорил:

– Вот оно что.

– Петр Ильич! Вы разрешите задать вам несколько вопросов?

– Конечно, задавайте, раз нужно.

– Вы ведь тоже хотите, чтобы мы нашли убийцу вашей жены?

– Хочу. Но не верю.

– Во что не верите? – спросила Мирослава.

– В то, что вы его отыщете.

– Почему?

– Потому что это был, скорее всего, случайный человек.

– Почему вы так думаете, Петр Ильич? – заинтересовалась Мирослава.

– Мне так кажется, – уклончиво ответил вдовец.

– Какая причина могла быть у постороннего человека для убийства вашей жены?

– Мариночка, – проговорил мужчина и снова вздохнул, – была задиристой и невоздержанной на язык. Она вполне могла сделать нелицеприятное замечание, например, пьяному человеку.

– Допустим, – согласилась Мирослава, – но как тогда объяснить тот факт, что в вашем дворе точно таким же способом был убит пенсионер Ляпин? Он тоже был невоздержан на язык?

– Спиридон Матвеевич? – искренне удивился Амоскин. – Нет! Он был безобидным человеком.

У Мирославы чуть не сорвалось с языка: «Как и вы?» Но вместо этого она сказала:

– Вы, Петр Ильич, не предполагаете, что вашу жену убили за то, что она видела убийцу Лапина?

– Я не знаю. – Амоскин бросил на детективов беспомощный взгляд, потом добавил: – Не думаю.

– Почему?

– Если бы Марина что-то увидела, она тотчас бы раззвонила это по всему двору.

– Не мог кто-либо из соседей затаить обиду на вашу жену?

Амоскин почесал подбородок и сказал то, что думал:

– Затаить могли многие, но убить – навряд ли.

– Инна Гавриловна Карташова считает, что вашу жену убил Сергей Степанович Шпажников.

– Да за что же это? – всплеснул руками Амоскин.

– Говорят, что ваша жена часто обижала его супругу Анастасию Петровну.

– Не слушайте Инку! – неожиданно сердито проговорил Амоскин. – Она та еще болтушка! А старик Шпажников никого убить не мог!

– Отчего же?

– Маринка была здоровая молодая женщина! А Сергей Степанович уже старик! – отрезал Амоскин.

Глядя на него, Мирослава подумала, что жизнь Петра Ильича с Мариной Ивановной ох и несладкой была. Подумала, а потом взяла и спросила:

– Петр Ильич, а вы никогда не думали о разводе?

– О разводе? – удивился он.

– Да, ведь жить с такой женщиной, как ваша жена, наверное, было тяжело?

Амоскин помолчал, а потом ответил:

– Конечно, были моменты, когда хотелось бросить все и бежать куда глаза глядят.

– Почему же не бежали?

– Куда? – Петр Ильич беспомощно развел руками. – У нас же дети. Марина никогда не отдала бы мне детей.

– Через суд…

– А то вы не знаете наш суд, – горько усмехнулся Амоскин, – наш самый гуманный суд всегда на стороне матери. Тем более что Марина не пила.

– Она не работала, – напомнила Мирослава.

– Она могла устроиться куда-то фиктивно. А деньги все равно тянула бы из меня.

– Вы могли бы ограничиться на первое время только алиментами.

– Что вы! – Амоскин посмотрел на детектива с искренним испугом. – Разве мог я так поступить со своими детьми?!

И оба детектива поняли, что Амоскин так поступить на самом деле не смог бы. Он скорее бы протянул ноги сам, чем оставил бы своих детей без заботы и помощи.

– Что ж, – сказала Мирослава, – извините, Петр Ильич, что отняли у вас время.

– Ну что вы, – ответил он, – разве ж я не понимаю.

И больше он ничего не сказал. Детективы попрощались и отошли от столика. Уже на самом выходе они оглянулись. Амоскин сидел, опустив голову, так ничего и не заказав себе на обед.

– Вот бедняга, – вырвалось у Мориса.

– Остается надеяться на то, что сыновья оценят по заслугам любовь и заботу своего отца и будут его утешением.

– Я тоже на это надеюсь, – тихо ответил Морис.

* * *

– Давайте посмотрим на здание, в котором была расположена парикмахерская Дудинской. А потом попробуем дозвониться до бывшего мужа Людмилы Александровны.

– Шура ведь сказал, что из родных у нее больше никого нет. Кроме старенькой матери.

– Так и сказал.

– В соцсетях мне тоже никого из ее родственников найти не удалось. В то же время у них могут быть другие фамилии.

– Могут, – согласилась Мирослава, – но лучше в этом вопросе поверить поискам полиции. У них все-таки возможностей больше. К тому же на тот момент муж Дудинской не стал бы скрывать от полиции наличие у жены других родственников, кроме матери. Да и с матерью следователь говорил.

– Да, вы правы. Что-то меня фантазии стали обуревать, – пожаловался Морис.

Мирослава в ответ рассмеялась.

Помещение, в котором некогда располагалась парикмахерская, на самом деле прежде было обычной квартирой в жилом доме.

Детективы представились потенциальными арендаторами, и их пропустили вовнутрь. Комнат было три. По-видимому, в одной, самой большой, располагался зал. Поменьше, смежная с большой, предположительно была холлом, где посетители дожидались своей очереди, если пришли раньше срока или вовсе без записи. Здесь же, судя по всему, были стойка администратора и касса. А самая маленькая комната, по соседству с кухней, скорее всего, была служебным кабинетом, вмещающим в себя и бухгалтерию.