Летний детектив для отличного отдыха [сборник]

Через несколько секунд он забыл вообще обо всем на свете, потому что ничего на свете и не было. Мир вновь стал первобытным, диким, только нарождающимся, со всполохами надвигающейся грозы и ревом урагана.

В следующий раз он проснулся, когда за окнами вовсю вечерело и с улицы кто-то кричал призывно:

– Ле-еша! Ле-еш!..

– Меня нет, – пробормотал Плетнев, как он всегда говорил секретарше.

– Никого нет, – сонно согласилась Элли из Изумрудного города.

– Мне кажется, вечер наступил.

– М-м-м?..

Она повозилась, подтянулась и вся легла на него, теплая, гладкая, выпуклая, довольно тяжелая.

…Я присвоил ее, и теперь она моя. Она моя собственность, мое владение, моя наложница, моя рабыня. Все молекулы, из которых она состоит, – мои. И я могу разбирать их и складывать, как только мне заблагорассудится и в любом порядке. Потому что она моя.

– Вечер? – вдруг спросила рабыня и наложница, поднялась на колени и посмотрела в окно. – Как вечер?!

Теперь она вся была перед Плетневым, абсолютно голая и совершенно первобытная, и он мог смотреть на нее сколько угодно.

Он жадно смотрел.

Горючая жидкость опять выплеснулась.

Ее грудь, оказавшаяся значительней и лучше, чем на картинах этого самого художника, чье имя он так и не мог вспомнить, была в нескольких сантиметрах от его лица, и он осторожно потрогал ее.

Она была живая, теплая и двигалась, куда там картинам!..

– Вечер, – упавшим голосом сказала его рабыня. – Солнце садится! Господи, мама, наверное, решила, что я утонула, и уже вызвала водолазов!

– Я не хочу водолазов, – пробормотал Плетнев. Он все трогал ее грудь, никак не мог оторваться.

– Мне надо бежать! – Она на ходу поцеловала его руку, вывернулась и спрыгнула с дивана. – Как это вышло, что уже вечер?..

– Я тебя не пущу.

– Я только скажу маме, что мы не утонули, и вернусь.

– Мы не утонули. Мы погорели.

Вынырнув из майки с ослом, она посмотрела на него, захохотала и упала сверху. Он немедленно схватил и прижал ее к себе.

– Даже не надейся, – сказала она, и ее глаза улыбнулись ему.

Н-да. У нее глаза. И теперь он совершенно точно знал, какие именно. И мог рассматривать их сколько угодно. Он мог рассматривать ее глаза, губы, груди, локти, колени, запястья!

Золото. Изумруды. Так красиво.

– У тебя есть расческа? Хоть какая-нибудь!

– В ванной есть.

– На кого я похожа? Бедная моя мама!..

Она вернулась, как бы причесанная, секунду постояла и снова прыгнула на него. Он снова схватил ее и прижал.

– Мне не хочется от тебя уходить, – пожаловалась она. – Вот совсем не хочется!..

Он поцеловал ее.

– Хорошо, что ты пошла сегодня на речку.

– Я каждый день хожу на речку.

– И каждый день отдаешься там разным мужчинам?

Она помолчала, рассматривая его.

– Ты красивый.

– Это точно!..

– И когда волнуешься, кажется, что ты старше. И у тебя разные глаза, знаешь? Вот этот, – она поцеловала, – серый. А вот этот, по-моему, голубой. – И она опять поцеловала.

– А почему ты лезешь купаться через кусты, а не как все люди, по песочку?..

Она вздохнула и выпрямилась.

– Я стесняюсь, – сказала она быстро. – Я… толстая. А в купальнике просто ужас, я знаю.

– Я тоже знаю, – блаженно согласился Плетнев и полез под ее майку с ослом. Там, под майкой, все было горячим, плотным, выпуклым. – Ты правильно делаешь, что лезешь через кусты! Я еще куплю тебе паранджу. От греха.

Они немного повозились на диване, все никак не могли оторваться друг от друга. Оказывается, это на самом деле трудно, почти невозможно – оторваться!..

А потом она слезла с Плетнева, подобрала с пола мокрый купальник и сказала, что скоро придет, а его джинсы в камине.

– Где мои джинсы? – поразился Плетнев.

Она откинула щеколду, вышла на террасу, солнце залило ее с головы до ног, от необыкновенных волос до длинных и узких ступней, снизу вверх кивнула ему и пропала. По доскам пола протопали ее босые ноги, и звякнул велосипед.

– Она скоро вернется, – сам себе сказал Алексей Александрович. – Она обещала, значит, придет.

Он еще некоторое время полежал, а потом встал – все мышцы болели, ныли, стенали, и он был страшно этим горд, – достал из камина джинсы с застрявшими в них плавками, кинул в таз, и тут его осенило, что нужно как следует приготовиться к ее приходу.

Все же первое свидание как-никак!..

Он наскоро принял душ – вода немного пахла рекой, и это было прекрасно и вызывало уйму всяких эротических мыслей, – побрился, добыл из саквояжа очередные джинсы и льняную рубаху ручной работы. Одежда казалась ему чужой и сидела плохо. Он закатал рукава, так и сяк передернул плечами, получше устраиваясь внутри дорогих тканей, даже ногами подрыгал.

Счет два – два, но кто сказал, что цивилизация лучше первобытности?..

Из имеретинского ужина ничего не выйдет, не пытайтесь повторить в домашних условиях. Будем исходить из того, что у нас есть. А что у нас есть?..