Лето двух президентов

– Ты только что сказала: мы все – турки.

– Ты прекрасно понял, что я имела в виду.

– Мне Валех, это наш представитель в Москве, рассказывал, что на Ленинградском проспекте есть ресторан «Помидор». Там собираются армяне и азербайджанцы, приехавшие из Баку. Собираются, чтобы вспомнить ушедшие дни, вместе обнимаются и плачут по своему городу, вместе отмечают все праздники. Там даже музыканты играют мелодии двух народов, и среди них есть и армяне, и азербайджанцы.

– Я слышала об этом ресторане, – улыбнулась Карина.

– Наконец-то ты улыбнулась. Я думал, что только у меня сегодня неприятности. Оказывается, у тебя тоже.

– Ничего страшного, просто позвонил мой муж. Он хочет теперь забирать нашу дочь по выходным к себе. А я, конечно, возражаю…

– Почему? Это же отец твоей дочери?

– Он женат, и у него уже двое сыновей. Близнецы. Зачем ему забирать нашу дочь? К чужой жене и к ее сыновьям. Мне не очень хотелось тебе об этом говорить.

– Я тебя понимаю. – Мурад легко привлек ее к себе и честно признался: – Когда я с тобой, то даже не понимаю, что со мной происходит. Мне хочется, чтобы ты все время была рядом, чтобы я слышал твой недовольный голос, видел твои глаза, спорил с тобой, даже когда ты со мной не соглашаешься.

– По-моему, мы много говорим, – лукаво произнесла Карина, – встретились после разлуки для того, чтобы снова поспорить. Ты не подозреваешь, почему я сейчас в твоем номере? Мне пришлось ждать полчаса, пока мне выпишут пропуск в гостиницу. И учти, после одиннадцати я должна уходить. Они обычно ходят и проверяют номера, чтобы гости здесь не задерживались. Так они борются за нравственность своих постояльцев.

– Какая глупость, – покачал головой Мурад. – Неужели действительно будут ходить и проверять?

– Обязательно. Поэтому дежурной нужно дать деньги, и тогда нас не тронут до самого утра, – посоветовала Карина.

– Откуда такой опыт? – шутливо погрозил он пальцем.

– Я часто ночую в чужих номерах, – усмехнулась она. – Ты забываешь, что я журналистка и моя обязанность все знать.

Карина оказалась права. Дежурная постучала в дверь ровно без пяти одиннадцать. Пришлось дать ей пять рублей, и она сразу ушла, чтобы не беспокоить их до утра. Утром он спустился к администратору, чтобы попросить о продлении номера до вечера. Администратор, молодая женщина лет тридцати, перекрашенная под блондинку, сразу решительно ему отказала:

– У нас в гостинице живет столько депутатов, вообще нет свободных номеров. У вас бронь только на один день, значит, в двенадцать вы обязаны освободить номер.

– Неужели никак не возможно?

– Нет, – отрезала она.

Мурад отошел от стойки, затем, немного подумав, вернулся.

– А если я заплачу за половину суток как за три дня?

– За три дня у нас цена не очень большая, – подняла на него глаза администратор. Глаза темные, явно перекрашенная блондинка.

– Тогда за пять, – предложил он, чувствуя прилив наглости.

– За десять. Может, тогда мы продлим вам проживание до вечера.

Номер стоил двадцать четыре рубля, и Мурад быстро на стойку положил двести пятьдесят.

– Идите и отдыхайте, – сказала администратор, забирая деньги, – до двенадцати ночи. Потом мы вас выселим.

Мурад обернулся. Вокруг стояли люди и все видели, а она даже не удивилась и не постеснялась. Взяла деньги прямо при всех, даже не сделала вид, что выписывает какую-то квитанцию. Полное разложение повсюду, с огорчением подумал он, повернулся и пошел к лифту. Когда он рассказал обо всем Карине, она долго смеялась. Потом они заказали еду в номер. А поздно вечером Мурад вызвал такси. Когда они доехали до ее дома, он хотел выйти из машины, но Карина не разрешила.

– Не нужно, – попросила она, – я дойду сама. До свидания.

Мурад долго сидел, глядя, как она скрылась за углом дома, пока наконец таксист не повернулся к нему.

– Мы ее ждем или поедем?

– Поедем, – кивнул Мурад.

Ночью он улетел в Баку. В салоне самолета встретил знакомого художника Фархада Халилова. Их места оказались рядом. Халилов приезжал в Москву на несколько дней. Когда самолет взлетел, он неожиданно сказал:

– Впервые в жизни не хочу возвращаться обратно в Баку.