Лето мафии

Через час после того, как меня поместили в палату, действие новокаина закончилось, и на левой стороне моего лица словно разгорелся пожар. Перед глазами у меня по-прежнему все расплывалось, но я все же увидел, что дверь открылась и вошел высокий человек. Различить лицо я не смог и узнал его только тогда, когда он заговорил.

— Здравствуй, Винченцо.

— Папа? — Мой голос прозвучал так, словно я говорил через марлевую повязку.

— Выглядишь ты не очень.

— Я и чувствую себя не очень, — согласился я.

Пододвинув стул к изголовью кровати, отец снял шляпу и сел, закинув ногу на ногу.

— Прочти молитву. Могло быть и хуже.

— Что с Сидни?

— Ему не так повезло.

— А точнее?

— Он в коме.

— Ублюдки!..

— Кто это был, Винченцо?

— Колуччи — вместе с братьями Руссомано и Станковичем.

— Этот Колуччи настроен очень решительно.

— Да.

— И на этот раз все произошло средь бела дня. Колуччи хотел, чтобы ты его узнал. — Отец устремил взгляд вдаль. — Ты должен был быть очень внимательным. Как этим мерзавцам удалось застать тебя врасплох?

— Я сам во всем виноват. У меня голова была занята книгами. А Колуччи со своими дружками нас подкараулил. — Я покачал головой. — Сидни здорово досталось. Не надо было нам идти в библиотеку.

— Не вини себя. Если бы не там, это произошло бы где-нибудь в другом месте. Если бы не тогда, то позже.

— Господи… как это восприняли Батчер? — спросил я.

— Ты сейчас отдыхай, поправляйся. Остальным займусь я сам. — Достав из кармана пиджака револьвер 32-го калибра с коротким дулом, отец сунул его мне под подушку. — Маленький, но на близком расстоянии работает неплохо. Это на тот случай, если кто-нибудь еще будет «настроен очень решительно». И еще, здесь будет дежурить наш человек. Скорее всего, в соседней палате. — Смахнув волосы с моего лица, он поцеловал меня в здоровую щеку. — Ciao, bambino. [35]

Встав, отец направился к двери, но я его остановил:

— Пап, оставь Колуччи мне.

— Capisco.

Когда отец выходил из палаты, он уже был не таким размытым; похоже, зрение возвращалось ко мне. Последние мои мысли перед тем, как я заснул, были о Нике Колуччи, братьях Руссомано и Станковиче. Я думал о том, как

они заплатят — и никаких «если».

Чуть за полночь я проснулся от тихого шелеста. Открыв глаза, я увидел приближающуюся ко мне тень. Сунув руку под подушку, я нащупал револьвер и начал было его доставать, но тут почувствовал запах духов «Шанель № 5». Я застыл. Или это мне снилось, или у меня начались галлюцинации. Мне на плечо опустилась нежная рука.

— Винни… — Едва слышный шепот.

— Терри? Откуда…

— Я услышала о случившемся по радио.

— Но ведь ты должна была…

— Мои родители уехали в отпуск в Майами. Они возвращаются в Джорджию только завтра. Мне хотелось повидаться с ними перед тем, как уехать в Калифорнию.

— О, — сказал я, не в силах скрыть разочарование. — Я получил твою записку.

— Извини, Винни. Я решила, так будет лучше. Я так больше не могла.

— Я все понимаю.

— Если тебе так будет легче, знай, что эти два дня мне было очень плохо.

— Да, и мне тоже пришлось несладко. Но как ты сюда попала?

— А я надела белый халат и сошла за медсестру. — Терри зажгла ночник.

С трудом сосредоточив взгляд, я увидел склонившуюся над кроватью современную Флоренс Найтингейл. [36]В белом халате Терри смотрелась потрясающе. Впервые за последние семь часов я видел отчетливо, и мне стало лучше.

— Господи, — пробормотал я, — ты выглядишь фантастически!

Терри прыснула.

— Я же тебе говорила, что в свое время играла на сцене. Халат я достала в магазине театральных костюмов. Когда в полночь менялись смены, я вошла в клинику с наглым видом, и никто не задал мне ни одного вопроса. Вот только когда я взялась за ручку двери твоей палаты, мне в спину воткнул пистолет человек, поставленный твоим отцом.

— Проклятие! И он…

— Все решилось очень легко. Как только я обернулась, он сразу же меня узнал, так как неоднократно видел в клубе. Мне удалось уговорить его пропустить к тебе. Он в соседней палате.

— Раз у тебя так хорошо получается, ты не должна была бросать сцену.

— Да. — Терри потрогала мою забинтованную щеку. — Мерзавцы испортили твое очаровательное лицо.

— Это будет как шрам от дуэли. Я стану неотразимым.

— Да ты и так неотразим.

Я пожал плечами.

— Значит, теперь я стану еще больше неотразимым.

Мы рассмеялись, и Терри присела на кровать и взяла меня за руку.

— Ну что мне с тобой делать, крутой парень?

— Ты могла бы начать с простого «здравствуй», произнесенного чуть более дружелюбным тоном.

Губы Терри растянулись в знойной улыбке, и она, нагнувшись, скользнула по моим губам легким поцелуем. Я обвил ее руками за шею, укладывая на себя. Терри попыталась было сопротивляться, но я ее удержал.

— Когда заступает следующая смена? — спросил я.

— В восемь утра.

— По-моему, тебе будет гораздо безопаснее уходить как раз в это время.

— Винни…

— Мало ли что может случиться. Вдруг тебя поймают — а это весьма серьезное преступление: выдавать себя за Флоренс Найтингейл.

— Никто меня не пойма…

— За это могут даже отправить за решетку.

— Винни, я не могу остаться.

— Идти ты тоже не можешь.

— Ты сейчас в таком состоянии…