Лето мафии

— Послушай, Сидни, — как можно небрежнее произнес я, — то, что произошло, имеет отношение только к Нику Колуччи и ко мне — ты тут ни при чем. Сейчас происходит много разных событий. Наверное, ты слышал, как я упомянул про некоего Недотрогу Грилло. Это очень плохой тип, и я с ним в натянутых отношениях. Возможно, случившееся как-то связано с этим — я не знаю. Но я знаю, что сегодняшняя встреча имела целью нас запугать. Если мы испугаемся, верх одержит Колуччи. Ты хочешь, чтобы он одержал верх?

— Нет. Я просто не хочу, чтобы ты оказался проигравшим.

— Неужели ты действительно считаешь, что Колуччи может меня одолеть? — спросил я, изображая изумление.

— Я не хочу, чтобы он даже начинал. Я понимаю, что все это из-за меня. Даже мой папа все понимает. Он сказал, такие Ники Колуччи были всегда.

— Сидни, послушай меня. Ты мой друг. И ты совсем не такой, как остальные мои друзья. Ты показал мне то, о чем я даже не подозревал, научил меня тому, что я не знал. Никто, ни Ник, ни сотня таких ников не смогут помешать нашей дружбе. Я сказал все, и давай больше не будем возвращаться к этому.

Сидни предпринял последнюю попытку:

— Хорошо, Винни, как скажешь… но, может быть, нам следует хотя бы некоторое время воздержаться от походов в библиотеку…

— Согласен! — объявил я. — Завтра мы никуда не идем.

— Но ведь завтра же суббота.

— Знаю.

— А по субботам мы никогда не ходим в библиотеку.

— И это тоже знаю.

Сидни долго молча смотрел на меня, осмысливая мои слова. Наконец уголки его губ взметнулись вверх, и он улыбнулся — затем прыснул — и, наконец, громко расхохотался.

Я присоединился к нему, и через какое-то время в соседних окнах начал зажигаться свет.

Глава 22

Суббота, 26 августа

Я проснулся усталым и истощенным. Перекрашивать грузовик, удаляя логотип компании доставки свежей рыбы, мы завершили только к трем часам ночи, — а после разговоров с отцом и Сидни я ни черта не спал. Я крутился и ворочался в постели до восьми утра, затем встал, постоял под ледяным душем и позвонил Бенни. Он ответил, что тоже не мог заснуть, а в половине девятого утра к нему заявились Мальчонка и Прыгун со свежими пирожными, потому что и они также не могли спать. От Порошка и Луи пока что не было никаких известий, но я рассудил, что все должны быть возбуждены до предела. Единственным исключением мог быть Рыжий… его ничто не могло вывести из равновесия. Вероятно, он будет дрыхнуть до полудня. Я сказал Бенни, что отправляюсь будить Рыжего, затем еду за Луи и Порошком, после чего мы все вместе соберемся в половине десятого.

Просторная квартира над «Ирландским пабом» О’Мары состояла из кухни, обеденного зала и коридора, который вел из гостиной к трем спальням и двум ванным комнатам. В конце коридора была дверь, выходившая на черную лестницу, по которой можно было спуститься в переулок за пивной. Квартира была уютная и красиво обставленная, поскольку дела заведения шли очень неплохо. Разумеется, Рыжий ее ненавидел.

У меня не было никакого желания встречаться с отцом Рыжего, поэтому я поднялся по черной лестнице и осторожно вошел в квартиру. Дверь, как всегда, была незаперта: мать Рыжего, зная, что сын нередко возвращается домой только к рассвету, не хотела, чтобы он будил отца, громыхая в темноте мимо родительской спальни. Колин спал очень чутко, и она старалась избегать ненужных столкновений.

Как только я открыл дверь, мне в нос ударил острый аромат вареной капусты. И тотчас же затрезвонил будильник. Звук доносился из спальни Рыжего — первая дверь налево. Открыв дверь, я увидел Рыжего — он лежал на спине, раскинув в стороны руки и ноги, и храпел, словно слон. Будильник гремел так, что мог бы разбудить и мертвого, но Рыжий продолжал храпеть как ни в чем не бывало. Он был в одних трусах, постель была смята, а вентилятор на ночной тумбочке медленно водил струей воздуха по его вспотевшему телу. Поскольку по субботам в пивную доставляли товар, Рыжий поставил будильник на девять утра, однако преспокойно его проспал. Как я и предполагал, события прошлой ночи нисколько его не тронули.