Лето на чужой планете (СИ)

Мы подошли к ряду одинаковых прямоугольных створок в стене ангара.

— Лифтовые кабины, — сказал Фолли. — Сейчас мы поднимемся на исследовательскую палубу. На ней находятся лаборатории и госпиталь.

В этот момент двери одной из кабин раздвинулись. Оттуда двумя шеренгами выбежали люди в одинаковых черных комбинезонах и шлемах с оружием в руках. Их было не меньше тридцати.

— Быстрей, быстрей! — покрикивал человек, бежавший позади группы. На груди его костюма была нашита горизонтальная серебряная полоса.

Я сделал шаг назад. Лина прижалась ко мне. Не обращая на нас внимания, люди с оружием подбежали к одной из шлюпок. Её шлюз открылся, и люди втянулись туда, словно водяная змея под корягу. Я посмотрел на Фолли.

— Это военный корабль, Ал, — сказал он. — На нём всегда есть десантные подразделения.

Фолли вынул из кармана пластиковый прямоугольник и прижал его к датчику. Двери лифта открылись. Мы вошли в просторную кабину. Тихо загудели моторы, и кабина тронулась вверх.

Мы поднялись на исследовательскую палубу. Длинный широкий коридор с множеством дверей уходил куда-то в бесконечность. Я не в первый раз удивился, как огромен корабль. Интересно, как его смогли построить? Я спросил об этом Фолли.

— Такие корабли собирают прямо в космосе, на орбитальных верфях, — ответил он. — Как правило, верфь находится на орбите планеты, богатой металлами. Элементы корабля изготавливают на планете, затем поднимают в космос и монтируют там.

— А сколько планет входит в Галактическое Содружество?

— Семьдесят четыре обитаемых планеты и больше двухсот промышленных, — ответил Фолли. — Не считая шахтёрских поселений в поясах астероидов. В своё время с Земли отправили более семисот экспедиций к разным планетным системам. Мы только-только начинаем устанавливать с ними отношения.

Мы подошли к дверям с красным крестом и надписью «Госпиталь». Фолли нажал кнопку на стене. Двери открылись. Нас встретила симпатичная темноволосая девушка в облегающем белом комбинезоне. На её скуластом лице сияла такая открытая улыбка, что я невольно ухмыльнулся в ответ. Лина с подозрением посмотрела на меня.

— Проходите, — сказала девушка. — Доктор Трейси вас ждёт.

Мы прошли в кабинет доктора. Миниатюрная блондинка встала и-за стола и окинула нас прежним суровым взглядом.

— Очень хорошо, что вы прилетели, — деловитым тоном сказала она. — Есть некоторые сложности с пациентами.

При этих словах у меня внутри похолодело.

— Ничего серьёзного, — продолжила Трейси. — Илии и Стипу сделали операцию. Опухоль головного мозга. Очевидно, это наследственное. Мне нужно, чтобы вы доставили для обследования всех их родственников.

— С ними всё будет в порядке, доктор Трейси? — спросил я.

— Безусловно, — отрезала Трейси. — Но необходимо дальнейшее наблюдение. Что касается вашего отца, юноша — он практически здоров.

— Значит, мы можем его забрать?

— Пока нет. Есть непонятная динамика в анализах крови. При поступлении в госпиталь в крови всех пациентов были обнаружены следы неизвестного токсина. В повторных анализах этих следов нет. Предполагаю, что дело в составе пищи на планете. Чтобы проверить это, мне нужно взять пробы крови у вас. Кстати, как поживает доктор Ханс?

— Как обычно, — пожал я плечами.

— В любом случае, мне понадобится его помощь, — решительно кивнула Трейси. — надо обследовать как можно больше местных жителей. Мы используем одну из шлюпок, как мобильную лабораторию.

— Доктор Трейси, а могу я увидеть отца?

— Разумеется. Вы ведь для этого и прилетели, не так ли?

Да уж. Язва ещё та.

— Лусия вас проводит. Лусия! — сказала Трейси в микрофон на столе.

В кабинет немедленно вошла та самая улыбчивая темноволосая девушка.

— Лусия, проводи посетителей к Юлию.

Я взглянул на Лину — она неодобрительно смотрела на Люсию.

— Идём вместе? — спросил я.

Лина решительно кивнула.

Отец сидел в кресле возле иллюминатора. Выглядел он усталым. Седые волосы на голове были подстрижены совсем коротко, под ними проглядывала розовая кожа. Такая же розовая кожа пятнами покрывала его лицо, шею и руки и странно контрастировала с загорелыми участками.

— Кожа сильно обгорела, — шёпотом сказал Люсия. — Но ни шрамов, ни следов не останется.

Отец непривычно сутулился, зажимая ладони между коленей. На него словно давила неимоверная тяжесть. И в окно он глядел так пристально, что я невольно перевёл туда взгляд.

В окне была наша ферма. Дом, сарай, залатанная новыми досками крыша овина. На крыльце мама вытряхивала половик.

Я в изумлении взглянул на Лусию.

— Экран, — тихо сказала она. — Так ему легче переносить лечение.

Отец отвернулся от экрана и увидел нас. Он вскинул голову и приподнялся в кресле.

— Ал!

Я увидел, как его глаза заблестели.

Да, отец сильно переменился. Он был упрям по-прежнему, но куда подевались высокомерие и снисходительная кислая улыбка? Он держал меня за руку, словно боялся, что я исчезну.

— Ал, ты останешься вместо меня на ферме. Хочешь учиться — учись, чёрт с тобой. Но не оставляй мать и наш дом.

Отец жадно смотрел мне в глаза и ждал согласия.

— Па, а как же Грегор? — рискнул спросить я.

Он поджал губы.