Лето ночи

Дейла за руку, мгновенно дернул его и поставил между собой и дулом пистолета. Лезвие ножа снова уперлось в грудь мальчика.

Опять похоже на какой-то фильм, мелькнуло в какой-то су-масшедше смелой части мозга Дейла. Этот засранец думает, что жизнь – это сплошное дурацкое кино. Затем Дейл выбросил из головы и эту мысль и сосредоточился на том, чтобы дышать.

Конгден орал как резаный, брызгая слюной на правую щеку Дейла.

– Харлеи, жалкий говнюк, да ты не попадешь даже в стену сарая из этого ствола, не то что в меня, сука. Давай стреляй, чего ж ты. Стреляй. – И он выдвинул вперед Дейла, загородившись им как щитом. Дейлу ужасно хотелось двинуть его по яйцам или на худой конец по голени, но угол, под которым они находились друг относительно друга, был явно неудобным. Этот засранец был достаточно высоким, чтобы держать Дейла почти на весу. И мальчику приходилось чуть ли не пританцовывать, чтобы не быть задушенным. К тому же он был почти уверен, что Харлен на самом деле собирается выстрелить… и попасть в него.

Но пока что Харлен смотрел на свой револьвер с таким видом, словно сам не верил, что держит его в руках.

– Ты хочешь, чтобы я выстрелил? – спросил он, его голос звучал невинно и даже как будто был полон любопытства.

Конгден бесновался, вгоняя себя не то в раж, не то в истерику.

– Давай стреляй, падло долбаное, стреляй, говнюк вонючий…

Харлен пожал плечами, поднял короткоствольный револьвер, прицелился в капот «шевроле» и нажал курок. Выстрел прозвучал оглушительно громко даже в этой открытой речной равнине.

Конгден, увидев это, чуть не съехал с катушек. Он отбросил в сторону свою жертву – Дейл упал на перила и несколько секунд так и висел, видя только головокружительную пропасть, прежде чем нашел в себе силы схватиться за перила и восстановить равновесие. А Конгден рванулся к машине, изрыгая слюни и омерзительную брань.

Харлен шагнул вперед, снова направил оружие на сверкающий капот «шевроле» и негромко сказал: Стоп.

Ка-Джей Конгден замер как вкопанный, чуть ли не по стойке «смирно», стальные подковы высекали искры из бетонного покрытия. Он был шагах в десяти от Харлена.

Убью! – вопил он. – Я тебя сейчас замочу, говнюк!

– Может, и замочишь, – согласился Харлен, – но к тому времени в машине твоего папаши будет ровно пять дырок. – И он снова направил револьвер на капот машины.

Конгден подпрыгивал на месте, будто револьвер был уставлен ему в лоб.

– Джимми, ну пожалуйста, Джимми, я не… – проблеял он умоляющим тоном, который оказался еще более тошнотворным, чем в своем угрожающем варианте.

– Заткнись, – сказал Харлен. – Дейл, давай сюда свою задницу, быстрей.

Дейл заставил себя оторваться от перил и пошел к машине, как можно дальше обойдя замершего Конгдена. Он остановился за спиной Харлена, рядом с дверцей.

– А теперь брось-ка свой нож через перила, – скомандовал Харлен и, когда Конгден пытался что-то промямлить, заорал: – Ну! Тебе что сказано?!

Тот швырнул лезвие через перила, прямо в гущу кустов, растущих на берегу реки.

Харлен кивком головы указал Дейлу на заднее сиденье.

– Почему бы нам не продолжить нашу прогулку, – предложил он Ка-Джею. – Пора ехать. И если ты еще будешь откалывать какие-нибудь штуки, хотя бы просто нарушать правила движения, я начну дырявить обивку твоей тачки… или вот эту шикарную приборную доску. – С этими словами он уселся рядом с Дейлом и захлопнул дверцу.

Конгден плюхнулся на сиденье водителя. Он попытался зажечь сигарету, но руки и губы так тряслись, что проявить браваду не удалось.

– Ты знаешь, на что ты напрашиваешься, а? – ухитрился выговорить он, щурясь на ребят в зеркальце. Но в его голосе явно звучали нотки страха. – Да я рано или поздно пришью тебя. Я подстерегу вас обоих и вышибу из вас дух, я…

Харлен вздохнул и поднял револьвер, стараясь потщательнее прицелиться в обрамленное искусственным мехом зеркальце со свисавшим с него пушистым брелком.

– Заткни пасть и веди машину, – бросил он.

Дверь в дом священника была распахнута, и миссис Маккаф-ферти нигде не было. Она не охраняла ни подъемный мост, ни ров с водой. Поэтому Майк тихо поднялся по лестнице в комнату отца Кавано. Негромкий звук переговаривающихся мужских голосов заставил его прижаться к стене и тихо приблизиться к двери.

– Если температура и рвота будут продолжаться, – послышался голос доктора Стеффни, – придется перевезти его в больницу Святого Франциска и начать внутривенное вливание, чтобы избежать обезвоживания организма.

Другой голос, незнакомый Майку, видимо, принадлежал доктору Пауэллу.

Мне не нравится мысль о перевозке больного в таком состоянии за сорок миль. Давайте здесь подсоединим его к капельнице и поручим экономке и сиделке присматривать… Таким образом мы, не подвергая больного лишнему риску, попытаемся сбить температуру или же проследим за появлением вторичных симптомов.

Наступило недолгое молчание, затем голос доктора Стеффни произнес:

– Смотрите, Чарльз.