Лето у моря

Под вечер, усталая, но счастливая, она вернулась в свой отель. «Может, не так уж все и плохо, — размышляла она, лежа в ванной, — я просто поддалась первому впечатлению, это пройдет». К тому же он тоже мог осознать, что их встреча — просто встреча, не более. Может, он вообще ей не позвонит. Ну и пусть. Так даже лучше. А она сможет спокойно жить дальше.

Но он позвонил. Ровно в семь. И она, в глубине души точно зная, что позвонит, уже была совершенно готова: распустила волосы, накрасилась, надела легкое белое платье. Ненавидя себя за все это.

— Как прошел твой день? — Саргис распахнул перед ней дверцу автомобиля. И Ольга на миг даже задохнулась от нахлынувших на нее чувств: как же он красив, этот французский (или армянский?) мальчик!

— Прекрасно, — ответила она, усаживаясь на пассажирское сиденье, — я завидую всем, кто живет в таком чудесном городе!

— Это ты прекрасна, — сказал он, отъезжая от отеля, — и я тебя везу в самое прекрасное место в Париже.

— Это куда? — с любопытством спросила Ольга.

— Увидишь, — загадочно ответил он и взял ее за руку.

«Отлично, я уже начинаю к этому привыкать», — грустно подумала она.

Саргис привез ее к Эйфелевой башне. Ну конечно! Куда же еще? Очередь за билетами вилась длинной змейкой, у которой не было видно ни конца ни края.

— Приготовься, — сказал он, — мы простоим здесь долго, но это того стоит, поверь мне!

— Я готова, — кивнула Ольга. Очередь двигалась медленно. Ольгу поразило количество людей, желающих увидеть Париж с высоты птичьего полета: сотни или даже тысячи! Продвигаясь, Саргис как бы невзначай обнял ее за талию. Начинается…

— Послушай, — Ольга обернулась и посмотрела на него, — сколько тебе лет?

— Ты забыла? — удивился он, но руки не убрал. — Двадцать пять. Скоро двадцать шесть.

— А мне тридцать восемь… Понимаешь? А скоро тридцать девять.

— Ну и что? — он выглядел таким искренним, что Ольга даже растерялась:

— Как это что? Я старше тебя на… — она покосилась на людей, стоявших рядом, и понизила голос, — на… страшно сказать… на целых тринадцать лет!

— И? — он продолжал непонимающе смотреть на нее. Ольга разозлилась. Он что, прикидывается?

— А то, что я не Пугачева, а ты не Галкин! — сердито выпалила она.

— А кто это? — с любопытством спросил он.

— Боже, ты что, не знаешь?

— Нет, — он покачал головой, — а должен?

— Никогда бы не подумала… Это наши российские звезды, певица и ее муж. И он моложе ее лет на тридцать.

— И что? — повторил он, продвигая ее вперед, — они живут вместе?

— Живут, — растерялась Ольга, — и даже дети есть вроде…

— Ну так я снова спрашиваю тебя: и что с того, что ты меня старше?

— Но как же… Это ведь неправильно…

— Почему?

— Не знаю. Неправильно, и все тут!

Саргис рассмеялся. Ольга заметила, что он вообще часто смеется, и решила, что это, в принципе, неплохо: значит, у человека легкий нрав. А он тем временем продолжил:

— Хорошо. Тогда ответь мне, а если бы было наоборот? Если бы я был тебя старше на… сколько там ты сказала? На тринадцать лет? Это было бы правильно?

— Да, — уверенно ответила Ольга.

— Но это же просто смешно! — воскликнул он. — Почему когда мужчина старше — это правильно, а когда женщина — нет? Кто это придумал? Или у вас в России такой закон?

— Нет, Саргис, не закон. Просто это естественно. Женщина стареет раньше. Зачем молодому мужчине старуха рядом?

— По-моему, это чушь. Я категорически не согласен.

— Поговорим об этом лет через десять, — грустно улыбнулась Ольга, — может, тогда ты поймешь.

— Обещаешь? — вдруг серьезно спросил он. И она снова испугалась.

— Что именно?

— Через десять лет. Поговорить об этом.

К счастью, подошла их очередь, и Ольга не успела ничего ответить. Саргис купил билеты, они прошли досмотр, и маленький желтый лифт поднял их на третью, самую верхнюю секцию башни.

— Смотри! — сказал он.

И Ольга увидела. Увидела Париж с высоты 321 метра.

— Боже мой…

У нее не нашлось слов. Он лежал перед ней, весь переливаясь разноцветными огнями домов, соборов, фонарей на улицах. Это был он. Париж. Ее Париж. Город снов, город любви… По Сене плыли кораблики, мигая огоньками, и от этой красоты у Ольги перехватило дыхание. «Я запомню это, — подумала она. — Я запомню это на всю жизнь. Я вижу это! Какое счастье видеть все это! Хочется оттолкнуться от ограды и взлететь ввысь, и парить, парить над Парижем, как птица… Свободная и гордая птица, широко расправив крылья…»

Ольга вдруг поняла, что Саргис обнимает ее сзади за талию. Оказалось, он все время, пока она любовалась Парижем, так и стоял, обняв ее сзади. А потом он уткнулся носом ей в шею. И Ольга ахнула. Попыталась отстраниться, но Саргис держал ее крепко. И уверенно. Так они стояли долго. Очень долго. И Ольга неожиданно осознала, что все, к чему она стремилась в своей жизни, — это просто молча стоять вот так, на третьей секции Эйфелевой башни, когда тебя сзади обнимает красивый французский (или армянский?) мальчик.

И ей захотелось плакать.

Наверное, он это почувствовал. Наверное. Потому что тихо прошептал ей на ухо:

— Пойдем? Или хочешь еще постоять так?