Летопись жизни и служения святителя Филарета (Дроздова). Том IV

• Запись в дневнике: «Преп. Спиридона. Князь Александр Николаевич Голицын скончался 22 ноября; 8 декабря получил я о сем известие; 9 и 10 было поминовение; а 12 утром, после того как я встал от сна, часу в седьмом, в дремоте виделось мне, что я вошел здесь в Москве в дом, принадлежащий будто покойному, встречен священником в облачении с крестом, приложась ко кресту и взяв его и держа лицем к себе, вошел я в другую комнату, посреди ея стоял стол, в глубине комнаты стояла высокого роста женская особа– в белой от головы до ног одежде, имея в руках при персях белый медальон, подобный имеющемуся у меня образу Крещения Господня на белом Иорданском камне. Вошел покойный с видом спокойствия и тихой радости, сел со мною на канапе, и разговаривал. Под конец разговора я спросил, сохраняется ли еще в сем доме церковь? – думая при сем вопросе, что хорошо бы здесь совершать по нем поминовение в четыредесятый день. Ответа всего не помню, а только последния слова: сделать церковь, без пастыря; церковь оставить, а пастыря послать. После сего Князь встал и вышел, а я проснулся!»

13 декабря. Резолюция на прошении священника о дозволении носить скуфью в холодной церкви: «По признакам слабости здоровья, и особенно головы, разрешается употреблять черную скуфью на вечерне, утрене и на литургии до малаго входа» (Резолюции. Т. 5. Ч. 2. С. 68. № 10102).

• Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Послушайте моего сновидения. Сегодня, встав поутру в шесть часов, через несколько времени я легко вздремал и вижу, что вхожу здесь в Москве в дом, принадлежащий будто князю Александру Николаевичу, пред его отбытием. В передней комнате встречает меня священник со крестом, в облачении. Я прикладываюсь ко кресту, беру его и, держа лицом к себе, вхожу в другую комнату. Посредине стоит стол, на котором лежат ковры или нечто подобное, в глубине комнаты стоит высокого роста женская особа, в белой от главы до ног одежде, не представляющей никакого покроя, а только обилие ткани; в руках против персей держит она белый медалион, похожий на имеющийся у меня образ Крещения Господня, вырезанный на белом иорданском камне. Из внутренней комнаты выходит князь Александр Николаевич с светлым видом спокойствия и тихой радости, садится рядом со мною и беседует мирно. Содержания разговора не помню, кроме последней части. Я спросил, остается ли еще в сем доме церковь, думая притом, что хорошо бы в сей церкви быть служению в четыредесятый день по его кончине. Что на сие непосредственно отвечал он, опять не помню, а помню только последние выражения: сделать церковь без пастыря; церковь оставить, а пастыря послать. После сего он встал и вышел как бы на время в ту комнату, из которой пришел. А мне пришло на мысль, как я видел преставльшегося и видели ль его другие, и с сею мыслию я проснулся. Сей есть сон, а какое рассуждение его?» (Письма преподобному Антонию. С. 350–351. № 461).

• Письмо князю С. М. Голицыну: «Возвращаю Вашему сиятельству выписку из письма о предсмертных днях покойнаго князя Александра Николаевича; и благодарю за сообщение мне сего сведения <…> Кончина сия, хотя неожиданная, оставила во мне сильное чувство лишения, потому что я привык с утешением взирать на сию душу, по благости Божией, многолетно мне близкую и открытую. В том не сомневаюсь, что он отошел ко Господу в мире» (Письма. 1884. С. 47. № 51).

• Письмо А. Н. Муравьеву: «Из Киева получил я обратно рукопись катехизиса и письмо. На рукописи сделаны некоторыя замечания на таких местах, которыя прежде тем же замечателем рассматриваны и им и Святейшим Синодом утверждены. А в письме о катехизисе ни слова не сказано. Между тем я долго ждал, отчаялся в получении отзыва и за несколько дней до получения сего письма отправил катехизис в Петербург, и, следственно, не мог употребить замечаний в дело, что, может быть, отчасти делал бы не по нужде, а ради послушания. При таких обстоятельствах неободрительно делать дело. Впрочем, сказываю сие, не жалуясь» (Письма. 1869. С. 148. № 108).

16 декабря. Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Сие письмо вручит Вам, Отец Наместник, юноша, сын гражданина, ученик гимназии, чувствующий побуждение удалиться от мира. Юность его заставляет отца его заботливо смотреть на его желание, а ему не хочется продолжать настоящего пути, и дать время испытать твердость его намерения. В сих обстоятельствах я предположил, чтобы он вакациальные дни, теперь начинающиеся, погостил в монастыре, и с сею мыслию он отправляется в Лавру. Дайте ему вкусить немного монастырского послушания, думаю в Вифании, или как рассудите; а между тем испытайте его и преподайте советы ему и отцу» (Письма преподобному Антонию. С. 351. № 462).