Летучая мышь

- Вы хотите сказать, что не верите, будто Маршан был связан с Бракони?

- Я хочу сказать, что мой отчет министру не прозвучит достаточно убедительно.

- Согласен с Эндрью, - поддакнул гость. - Нужны дополнительные данные.

- Конечно, нужны. Я и собираюсь их добыть, - сказал я.

- Каким образом?

- Просмотрю документы гестапо и военной разведки - куда, кстати, ваши военные подевали их, когда забрали из Лиона?

- Они в Берлине. В Целендорфе - там находится специальный центр. Только, знаешь, у Барбье мало нашлось интересного.

- Не очень я этому верю, но неважно. Могу я познакомиться с тем, что хранится в Целендорфе?

- Рад буду помочь. Я свяжусь с нашим представителем.

- Кто там у вас, все ещё Уолтер Бейли?

- Он самый.

- Я его знаю, разыщу на месте.

- Он мог бы тебя встретить в аэропорту.

- Вот еще! Каждая собака в Берлине знает, чем занимается старина Уолтер. На публике с ним лучше не появляться.

- О кей, - сказал Хенк, - Было бы неплохо посмотреть эту штуку в Конше. У нас есть люди, которые в этом здорово разбираются.

- Подождем, что Гарри скажет. Пусть будет первооткрывателем.

Пабджой по внутреннему телефону попросил Пенни, чтобы она пригласила Гарри. И первым делом, когда тот пришел, спросил, нужна ли помощь.

- Спасибо, нет.

- Уверен?

- Вполне.

- А то наши американские друзья готовы...

- Не надо, спасибо.

Получилось несколько неловко, и Гарри попытался смягчить свой отказ:

- Я знаю ребят из американского спецподразделения. Если что - я с ними свяжусь. Но у нас и свои специалисты неплохие.

- Когда будет готов полный отчет?

- Денька через три-четыре.

- Отлично, - сказал Хенк, Но мои люди всегда рады оказать услугу, не стесняйтесь к ним обратиться.

- Спасибо, - повторил Гарри уже в дверях, - ничего нам не надо.

Когда ушел и Хенк, Пабджой сказал:

- Надо бы Вавра попросить послать кого-нибудь в этот Конш.

- Если он этого не сделал до сих пор, то теперь уже там делать нечего, - я вспомнил "мерседес" на дороге. - Разве что мы выразим таким образом готовность к сотрудничеству.

- Ладно, я с ним поговорю потом, - сказал Пабджой.

В тот же вечер я позвонил Отто Фельду.

- Возвращаюсь завтра в Париж, - сказал я ему, - Надо бы повидаться. Может, позавтракаем вместе?

- Дурацкая американская привычка - деловой завтрак. Что, плохи твои дела?

- Хуже некуда. Но, может, мне это только кажется.

- Ладно, приду. Закажи мне овсяные хлопья.

За едой - у него хлопья, у меня яичница - я объяснил ситуацию.

- Понимаешь, это задание не хуже всякого другого, но никогда ещё я не ощущал себя в таком проигрыше. А тут ещё Хенк Мант норовит стать хозяином положения.

- Чем я могу помочь?

- Ты не находишь, что все эти копания в прошлом Маршана - дурацкая затея?

- Конечно, нахожу. В том смысле, что расследования такого рода никогда не приносят того результата, который с самого начала ожидается. Какой-нибудь результат да будет, только не тот, на который рассчитываешь.

- Тогда на кой черт я время теряю?

- Это ведь твоя профессия, не так ли? Кто ты такой, приятель, чтобы получать радость от работы, чем ты лучше остальных?

- Звучит хорошо, только я не о том. Вот уже три человека умерли - и ещё кто-то умрет. Может, я сам. А чего я, собственно, добиваюсь?

- Чтобы премьер-министр получил ответ на свой вопрос - неважно, правдивый или нет. А тебе, если уцелеешь, дадут новое задание - столь же идиотское. - Произнося это, Отто с наслаждением уплетал свои хлопья и попросил ещё кофе.

- Отто, знаешь, я иногда думаю, что с работой надо завязывать. Не то, чтобы нервы не выдерживают - нервы у меня в порядке, - но просто хочется делать что-то, что имеет значение и смысл.

- А контрразведка, ты считаешь, не имеет ни значения, ни смысла?

- Другому бы не сказал, а тебе скажу: не имеет.

- Другой бы тебя и не понял, а я пойму. Может, Кэри, ты не в достаточной степени неврастеник. У неврастеников, как ни странно, большое преимущество. Когда они подключают к работе эту свою неврастению, то вся их энергия, все чувства идут в дело. И не мучаются они сомнениями, заботами всякими. Неврастеничный кэгэбэшник исступленно ненавидит американцев - и этой ненавистью жив, она ему помогает. Другой какой-нибудь псих одержим интригами, заговорами, конспирацией - весь мир против него, чистая паранойя. Зато она делает его прекрасным агентом. А ты, Кэри, слишком здоровый малый, чтобы играть в такие игры. Ты ведь любишь женщин, правда?

- Люблю.

- А хорошо приготовленного цыпленка под соусом?

- Ну да.

- А когда кого-нибудь приходится пристрелить в интересах дела расстраиваешься...

- Это точно.

Отто утерся салфеткой и погладил себя по животу.

- Будь поосторожнее, мой мальчик. Твоим занятиям столь простые вещи не приносят пользы. Возвращайся в Париж и выкинь из головы мою болтовню.

ГЛАВА 15