Летучий корабль

Конечно, было бы глупо полагать, что после дурацкой выходки Тео, стоившей ему в итоге двухмесячной отработки в таверне, сэр Энтони ничего не заметит. Вернее, глупо было с самого начала надеяться на наивность Нотта старшего, но после того как романтическая привязанность его сына из-за истории с фотоаппаратом стала очевидной для всех, сэр Энтони больше не видел необходимости в том, чтобы продолжать и дальше делать вид, что он лишен зрения, слуха и родительской подозрительности. У него хватило выдержки не обрушиться на сына сразу же, как только он узнал от Довилля детали происшедшего, уж не знаю, рассказал ли ему грозный капитан о том, каким образом двухнедельная отработка переросла в двухмесячную. Честно говоря, не думаю, что лорд Довилль вдавался в подробности, но объяснить факт наказания Нотта младшего накануне очередного рейда ему, видимо, пришлось.

Сэр Энтони появился на пороге нашей хижины совершенно неожиданно — обычно, когда он хотел поговорить со мной, он задерживался в таверне, усаживал меня за стол рядом с собой, пытался меня накормить и напоить, но я обычно отказывался, потому что, когда весь день крутишься на кухне, готовишь, пробуешь, разносишь, аппетит начисто пропадает. А застать меня дома в другое время он попросту не мог — с утра он гонял свое воинство на плацу, а когда они заканчивали, в таверне уже вовсю кипела работа. Но вот в то утро… Да, разумеется, они же накануне только вернулись из рейда, и им полагался хотя бы день отдыха. Так что часть утра Нотт старший решил потратить на меня. Я еще только-только протирал глаза, проспав всего каких-то полчаса после шумного ухода Рона и Нева на корабельную каторгу. Но сэр Энтони вряд ли был расположен тихо сидеть на крылечке и дожидаться, пока бывший герой, а ныне трактирный мальчик досмотрит последний утренний сон, так что он без церемоний просто гаркнул с порога «Поттер, подъем», заставив меня на какое-то мгновение поверить в то, что пиратский остров мне просто приснился, и мы с ним по-прежнему в Азкабане.

- Доброе утро, сэр Энтони!

Я еще щурюсь, нашаривая очки на столе, пытаюсь по старой привычке пригладить волосы, забыв, что они, коротко остриженные по требованию Вудсворда, больше в этом не нуждаются.

- Не возражаешь против утренней прогулки?

Что ж вас всех тут так и тянет со мной прогуляться? Ладно, хорошо хоть утренняя пробежка не предлагается, с него бы стало.

- Угу, — говорю я, что, видимо, означает, скорее, согласие, но так же и мое недовольство ранним подъемом и опасения по поводу направления, которое вполне может принять наша беседа. И бегу умываться.

Когда мы спустя минут пять выходим из хижины, разноцветные птички весело пересвистываются на деревьях, в воздухе кружат утренние ароматы — цветов, нарезаемых к завтраку фруктов, свежесваренного кофе. Мы идем ставшей уже традиционной прогулочной тропой — к дальнему пляжу, я, полусонный, даже не сразу соображаю, зачем он ведет меня именно туда. И вот, когда мы уже буквально в двух шагах, и я ясно улавливаю смех и голоса купающихся, я застываю, пораженный этой простой догадкой. Он знает, кого он увидит на дальнем пляже, но зачем-то ему надо, чтоб это вместе с ним увидел и я. Я резко поворачиваюсь к нему, загораживая ему дорогу.

- Сэр Энтони, зачем?

- Зачем? Видишь ли, самому мне было бы непросто обозначить тему нашей беседы, а так все ясно без лишних слов. Мы не будем к ним подходить.

И мы резко сворачиваем влево и через пару минут уже сидим на небольшой поляне с поваленным деревом в окружении орхидей и дынных деревьев. Он предлагает мне сигарету, я не отказываюсь, ожидая, когда же он начнет разговор. И вообще не понимаю, зачем ему понадобился я. Вряд ли я тот человек, который сможет убедить Тео Нотта в том, что связываться с магглой недостойно волшебника. Но сэр Энтони совершенно неожиданно произносит:

- Вот скажи мне, Гарри, за что?

- Что за что? — я прекрасно его понимаю, но мне хочется, чтобы Нотт старший, в прошлом Упивающийся и убийца магглов, сам сформулировал проблему.

- Я думаю, это мне за грехи, — печально продолжает он, выдыхая дым в сторону нежного цветка орхидеи. — Единственный сын, и вот… даже не магглорожденная ведьма, просто маггла…

Я вот думаю, а каково будет Лиз, если она все же решит в дальнейшем породниться с Ноттами, узнать, чем когда-то, в незапамятные времена, занимался папаша ее любимого? Впрочем, надеюсь, если до этого и дойдет, у Тео и сэра Энтони хватит ума не вдаваться в обстоятельства жизни Нотта старшего.

- Сэр Энтони, — я все же говорю то, что должен сказать, — моя мама была магглорожденной ведьмой. Она родилась в абсолютно немагической семье. На мой взгляд, это не делало ее чем-то хуже остальных.

- Маггла… — он будто не слышит меня. — И не говори мне, что это дурацкое увлечение.

- А я и не говорю.

- Ради какого-то там увлечения он не стал бы связываться с Северусом и нарушать все островные законы.

Я все же не удерживаюсь и спрашиваю его, как две недели, первоначально назначенные Тео, превратились в два месяца.