Летучий корабль

- Поттер, — он подходит чуть ближе, — на Вашем месте я бы испытывал хоть какую-то благодарность к людям, вытащившим Вас из Азкабана. Видимо, подобное чувство Вам в принципе не свойственно, так что не вижу ни малейшей причины продолжать этот разговор. К сожалению, то жалкое положение на острове, к которому Вы сами себя приговорили, не позволяет мне наказать Вас за эту выходку.

- Ну, да, тюрьмой Вы меня вряд ли удивите, — я же не могу вовремя остановиться!

- Да, — соглашается он, — а вздернуть Вас на рее за хамство, от которого вы никак не отучитесь, согласитесь, слишком даже для меня. Но я бы хотел предупредить Вас — когда-нибудь список ваших долгов может оказаться непомерно велик.

- Вы мне угрожаете?

- Я вас предупреждаю.

И на этом он завершает нашу незадавшуюся беседу, мы с Тео, мрачно переглядываемся, и приступаем к отправке грузов в таверну. Вудсворд, видя наказанного пирата, даже не скрывает радости.

Когда Тео, спустя час или полтора, возвращается от Довилля, на его лице такая бесшабашная веселость, что я сразу понимаю, что все прошло плохо.

- На сколько ты к нам в итоге? — осторожно спрашиваю я.

- На два месяца! — объявляет он, будто только что сразился с драконом и победил его.

- Что, ты тоже был красноречив?

- Не удержался!

А потом к нам прибегает заплаканная Лиз и так и сидит у нас в уголке до самого вечера, а Кейт и Тео все пытаются утешить ее. В тот день мне кажется, будто наш трактир — это остров на острове, где все мы немного бунтари и изгои. И тем более странно, что в нашу орбиту постепенно вовлекаются и такие, как Тео Нотт, а позже, в самом конце моей островной жизни, даже и Драко Малфой.

Кстати, эта история с маггловским фотоаппаратом имела совершенно неожиданную развязку. Злодей и изверг, ненавистник всего живого, а особенно маггловских девушек с фотоаппаратами, капитан Довилль, ровно через два месяца, когда для Тео истекает срок наказания, сам покупает Лиз все, о чем она так горько плакала в тот день. И фотокамеру, и пленки, и реактивы — вообще всю аппаратуру! Так что она может проявлять свои пленки и печатать фотографии прямо на острове. Разумеется, под его контролем. И когда она показывает мне свои первые снимки, среди которых очень много черно-белых, я поражаюсь, как замирает жизнь на этих неподвижных картинках. Свет и тень, мгновенный переходы, становящиеся вечностью. Резкие неровные тени пальмовых листьев, падающие на ночной песок.

Вот так он лишает меня даже возможности чувствовать себя героем.

20. Черт Дэви Джонс

Сегодняшнее утреннее пробуждение меня не радует. Я не понимаю, отчего внизу такой тарарам, я даже некоторое время не могу сообразить, откуда эти голоса, и в полусне мне кажется, что это Рон и Невилл затеяли утреннюю перепалку, забыв, что мне еще спать да спать. Но я вспоминаю, где я — я уже давно не на пиратском острове, ни Рон, ни Нев не мешают мне высыпаться по утрам, я в своей съемной комнатке на окраине Дубровника, сейчас 7 30. Так какого же черта греметь и кричать на весь дом: «Сью, поторопись, папа уже в машине!» Наверное, это семейство, квартировавшее подо мной, они уезжают. Я-то здесь при чем? Накрываюсь подушкой и переворачиваюсь на другой бок, я полночи не смыкал глаз, сам не знаю, почему. Может быть, я им тоже мешал, шаркая из угла в угол и изредка роняя пепел им на подоконник? То ли вчерашняя поездка на виллы, мимо этих проклятых камней так меня расстроила, да нет, глупо расстраиваться, из-за чего? Из-за того, что кто-то там фотографировался? Это не повод скурить полпачки сигарет за час. Но мне было так беспокойно вчера, будто во все дверцы, которые я так тщательно прикрыл в душé, в жизни — не знаю — начал дуть ветер. Во все наглухо замурованные двери. И если сквозняк ненароком унесет с собой еще и Юэна Эванса, я не знаю, что от меня останется. Ведь тот второй, что квартировал раньше в моем теле, он вроде как умер… Черт, наверное, мне надо было просто выпить — снотворное или просто бокал красного вина, и все бы улеглось. И не мерещилось бы бог знает что. Будто металлический отблеск на улице, чуть в стороне от дома. Просто отражение, всплеск лунного света на ровной поверхности, а потом, когда я вгляделся, вроде и не было ничего. Наверное, это морская вода переливается в ночном свете. Мне просто показалось.

«Мама, я ракетки забыла» — доносится до меня снизу несносный девчоночий голос. Ну, забыла, так возьми, что же ты вопишь на весь дом? Когда люди куда-то едут, приезжают, уезжают, грузят свои чемоданы в машину или катят их по улице, им кажется, что они становятся неким центром мира, так что простые смертные должны немедленно расступиться, уступить им дорогу, не бежать по своим делам, не выходить из дома, так как их авто намертво перегородило выход. И не спать, разумеется! Как кто-то может спать, когда они уезжают?