Летучий самозванец

В моей груди возникло тепло, потом жар, быстро поднявшись по шее, наполнил голову. Меня очень смущают похвалы, намного комфортнее я чувствую себя как объект критики.

— Простите, — прочирикала Алина. — Я плохо расслышала вашу фамилию: Толстая или Достоевская?

— Вау! — закричала Тина. — Я вас читаю! Прикольно! Больше всего мне понравилось, когда тетеньку дома в ванне утопили, а потом в море кинули, но врач все равно понял, в чем дело. Он мертвую шприцем проткнул! Хрясь! Под микроскоп сунул и все понял! Мама, я выучила новое слово! Микроскоп! Мама, я его у ней в книжке вычитала! Мама, похвали меня!

— Умница, — ответила Манана. — Но надо говорить «у нее», а еще лучше сказать «у писателя».

Алина закатила глаза.

— Куда катится мир! Люди читают всякие бредни!

Юра стиснул зубы. Я поняла, что он сейчас сделает, положила руку ему на колено и чуть сжала ногу. Шумаков крайне нервно относится к людям, готовым ткнуть длинной иглой в больное место литераторши Виоловой. Я многократно объясняла ему: «Поверь, я не реагирую на щипки, давно привыкла к глупостям, которые пишут обо мне журналисты, и игнорирую злобные высказывания в свой адрес».

Но Юра все равно бросается на моего обидчика с шашкой наголо, вот и сейчас он произнес ледяным тоном:

— Женщине, которая рассказывает о превращении мозга в сыр, не следует критиковать чужое творчество. Вы читали хоть один роман Виолы?

— Нет, — с брезгливостью выдала диетолог. — Никогда не возьму в руки подобную литературу.

— Если вы не читали ее произведения, откуда такое пренебрежение? — Шумаков явно решил поставить Алину на место.

Та растерялась, и тут оживилась Аня:

— Если вы прихватили на судно пару своих детективов, дайте мне, я вас обожаю. Арина — это псевдоним?

— Да, — слегка успокоился Юрасик, — по паспорту она Виола Тараканова.

— Разве можно ожидать душевной тонкости от людей, которые с утра набивают желудок сосисками?! — выпустила очередную отравленную стрелу Алина.

Юра вновь побледнел, но тут Самойлов встрепенулся и взял инициативу в свои руки:

— У нас остались три красавицы: Ирочка, Света и Лизонька. Катя, моя жена, занимается благотворительностью, она основала приют для девочексирот. Мы берем в свою семью несколько воспитанниц по очереди, и они некоторое время живут с нами.

— Очень благородно, — вякнула Манана.

— Ирочка, она в зеленом платье, — продолжал Василий Олегович. — Круглая отличница, ходит в седьмой класс; Светлана больше увлекается спортом, имеет разряд по художественной гимнастике, но ей надо подтянуть математику, так?

Одна из девочек, сидевших в самом конце стола, смущенно кивнула.

Воспитанницы были в разной одежде, а вот в волосах у них я заметила одинаковые заколки, украшенные пластиковыми божьими коровками. У Иры было два «краба», у Светы один.

— Ну, ничего! — отечески улыбнулся Самойлов. — В этом учебном году будешь заниматься усердней и догонишь Ирину по успеваемости. Лизонька у нас выпускница, ей в ноябре исполняется восемнадцать и… А где Елизавета?

Все гости одновременно повернули головы в сторону сирот.

— Ира, — спросила Катя, — почему Лиза не вышла к завтраку?

— Не знаю, — еле слышно ответила та.

— Она вчера отравилась, — неожиданно заявила Светлана. — Я к ней утром зашла, а ей плохо, она сказала: «Голова сильно кружится».

Катя покачала головой.

— Светлана, причешись! Где твоя вторая заколка? С одной ты выглядишь растрепанной!

— Я ее потеряла, — призналась Света.

Катя сдвинула брови, потом встала и вышла из столовой. Василий Олегович завел громкую беседу с Зарецким, жена ученого начала строить глазки главному художнику, официант приволок очередной кофейник, а я, дождавшись момента, когда присутствующие увлекутся разговорами, тихонько выскользнула в коридор и поторопилась в свою каюту. Почемуто очень захотелось принять душ.

Ванная комната, примыкавшая к спальне, оказалась неожиданно большой, в ней висело много полотенец вкупе с четырьмя халатами.

Я постояла под струями воды, потом завернулась в полотенце и стала расчесывать волосы. Наверное, зря я согласилась принять участие в поездке, меньше всего мне нравится в чужом пиру похмелье. Что за странная идея пришла в голову Василию Олеговичу? Если его фирма никогда не устраивала корпоративных мероприятий, на которые сотрудников зовут семьями, то зачем сейчас стихийно разжигать дружбу?

— Надо срочно вызвать бригаду! — неожиданно раздался голос Юры.

Сначала мне показалось: пока я мылась, Шумаков вошел в комнату. Поэтому я высунулась из ванной, хотела спросить, о чем он ведет речь, и увидела, что в каюте пусто.

— Может, все обойдется? — воскликнул Василий Олегович. — Не хочу бросать дело. Вероятно, Лиза просто потеряла сознание.

— Неужели вы ничего не поняли? — сухо сказал Юра. — Немедленно соединитесь с берегом.

И тут я сообразила: очевидно, впритык к нашей ванной прилегает еще одна комната, ванная рассчитана на две каюты, вон дверь. Я нажала на ручку и увидела пустую, похоже, никем не занятую спальню. Значит, Шумаков и Самойлов беседуют в коридоре. Я вернулась в ванную. Кондитер показался мне слегка испуганным.