Летучий замок

— А там дальше по улице особняк Эдварда Радзиевского, — подхватил второй разведчик, — одного из главных командиров повстанцев. Этот Радзиевский, сказывают, самолично истязал жену и дочь Корнилова, начальника Варшавского железнодорожного вокзала, допытываясь, где тот спрятал семейные ценности, а потом приказал их всех застрелить.

Максим не был знаком с местным железнодорожным начальником, не той он величины птаха, но что-то вроде чувства корпоративной солидарности в нем все-таки шевельнулось.

— Сначала арсенал. — Все же выбрал он первоочередную цель для своих бойцов.

Тут же к нему шагнули Савва на пару с Ор Димо:

— Командир, мы все сделаем сами. Твое дело после проследить, чтобы мы здесь навсегда не остались.

«Сговорились, черти», — подумал Артемьев, но согласно кивнул:

— Хорошо, тогда я буду происходящее из задних рядов контролировать. Вдруг там, в здании арсенала, целая толпа этих повстанцев, и вам срочно потребуется эвакуация.

Эвакуация не потребовалась. Поляков на складе арсенала оказалось всего-ничего, да и те перепились по случаю успеха своего восстания. Даже скрытно проникать не потребовалось. Всего один человек в гражданской одежде с винтовкой у входа совершенно не стал препятствием для решительно настроенных дружинников. А потом вообще все быстро закончилось, всего пара-тройка выстрелов и они стали полноправными владельцами почти двенадцати тысяч винтовок, двух десятков пулеметов и броневика, совершенно бесхозно стоящего во дворе цитадели. Точнее, количество винтовок и пулеметов они уже потом посчитали, а сначала просто про себя ужасались количеству ящиков с оружием и боеприпасами, которые им придется на своем горбу перенести через узкий ход портала (а просто Андрей посчитал, что портал, в плане расходуемой энергии, в этом случае окажется гораздо экономнее прямой телепортации нескольких тысяч тяжелых ящиков, и между мирами провесил именно его).

Экспроприацией одного только вооружения ребята в арсенале не ограничились. В одном из запертых помещений оказалось около четырех десятков избитых и поломанных русских солдат. У некоторых лица представляли из себя ужасные вздувшиеся маски с багровыми кровоподтеками и еще заметными щелочками на месте полностью заплывших глаз.

— Это что, поляки вас так? — Спросил один из парней у освобожденных страдальцев.

— Нам еще повезло. — Ощерился один из солдат обломками кровоточащих зубов. — Капитана Волынцева с прочими младшими офицерами эти звери вообще забили насмерть, когда мы по их приказу сложили оружие, не став стрелять в гражданских. Дюже эти поляки русских не любят.

Короче, почти не сговариваясь, всех поляков, захваченных в арсенале, пустили под нож. Охотники ж, к крови привычные. А потом Максим, оценив, что на улице почти уже совсем стемнело, отдал распоряжение:

— До утра отдаю Варшаву в ваше полное распоряжение. Только начните, пожалуйста, с особняка этого… как его,… Радзинского.

— Радзиевского, командир, — поправил разведчик.

— Один черт. Короче, выносите все ценное и особенно не церемоньтесь. В случае малейшего сопротивления, стреляйте. Вы мне намного более дороги, чем все поляки этого города. А Андрей будет вас время от времени контролировать, чтобы захваченные ценности своевременно к нам отправлялись.

Глава 5

К утру даже бесплотный призрак утомился постоянно мотаться по меткам туда-сюда. Едва ли не все помещения Замка были завалены шикарной резной мебелью, напольными часами, велосипедами, всякими бытовыми вещами, без которых они как-то до этого времени вполне обходились, целыми горами одежды, посуды и прочего-прочего. Грабить города оказалось чрезвычайно выгодно.

И, что характерно, в Варшаве не нашлось практически никого, кто бы отважился помешать творимому беспределу. Большая часть отрядов восставших в тот момент обустраивала позиции в предместьях города, готовясь обороняться от русских, а городские полицейские участки варшавяне сами же и разгромили в самый первый день восстания, вот и пожинали теперь плоды установившегося беззакония. Кстати, Эдвард Радзиевский обнаружился у себя дома, в особняке. Он же настоящий шляхтич, ему землю копать, словно какому-то быдлу, обустраивая блиндажи и окопы, невместно, вот и вернулся на время до начала полноценных боевых действий домой, а все обустройство позиций на своих менее высокородных помощников скинул. Сопротивления ворвавшимся в его дом дружинникам он не оказал и, может быть, даже остался бы жив, если бы в его комнате не отыскались сразу три русские девушки, писанные красавицы, которых поляк захватил и использовал в качестве наложниц и объектов для истязания.